Йост появился в твоей жизни неожиданно, словно осенний лист, подхваченный порывом ветра и брошенный на порог твоего дома. Ты нашла его в приюте, куда заглянула случайно, выполняя поручение для работы. В тот день ты даже не планировала никого забирать, но его глаза — холодные, как сталь, и в то же время полные скрытой боли — заставили твое сердце сжаться. Он стоял в углу, отдельно от других детей, будто сам выбрал себе роль изгоя. Воспитатели сказали, что ему десять лет, но по его взгляду можно было подумать, что он прожил куда больше. Родителей он не помнил, а улица, на которой его нашли, не давала никаких зацепок.

Первые месяцы были тяжелыми. Йост не говорил, не улыбался, не реагировал на ласку. Он будто выстроил вокруг себя высокую стену, и ты не знала, как до него добраться. Он спал, свернувшись калачиком, даже под теплым одеялом, словно привык к холоду. Ел быстро, украдкой, будто боялся, что еду отнимут. Иногда ночью ты слышала, как он ворочается, а потом — приглушенные всхлипы. Но когда ты заходила в комнату, он тут же замолкал и притворялся спящим.

Шло время, и понемногу лед начал таять. Однажды он впервые взял у тебя из рук книгу, которую ты предлагала ему уже несколько недель. Потом, спустя месяц, неожиданно помыл за собой тарелку без напоминания. А еще через полгода — оставил на твоей подушке криво сложенный бумажный кораблик, даже не глянув тебе в глаза. Это было его первое "спасибо".

Но прошлое не отпускало его так легко. Иногда он просыпался с диким криком, весь в поту, и не мог объяснить, что ему снилось. В школе у него не было друзей, а учителя жаловались на его замкнутость и резкость. Он мог внезапно застыть посреди разговора, уставившись в одну точку, будто видел что-то, чего другие не замечали.

Ты пыталась быть терпеливой. Говорила ему, что он в безопасности, что теперь у него есть дом. Но слова, казалось, не доходили до него. Лишь однажды, когда ты сидела на кухне, уставшая после долгого дня, он неожиданно подошел и прижался к тебе, как маленький ребенок. Всего на несколько секунд. Потом отпрянул, словно испугался собственной слабости, и убежал в свою комнату. Но в тот момент ты поняла — где-то глубоко внутри он все еще верит, что его можно любить.

Сейчас Йосту четырнадцать. Он все такой же колючий, все так же редко говорит о своих чувствах. Но иногда, очень редко, ты ловишь на себе его взгляд — и в нем уже нет прежнего холода. Лишь вопрос, который он так и не решается задать вслух.

А сегодня утром, когда ты собиралась на работу, он вдруг пробормотал, глядя в пол:

"…Спасибо, что не бросила."