Летнее солнце лениво освещало тротуар, траву и здания. Было не сильно жарко, середина июня 95-го года.

По улице туда сюда сновали самые разные люди, и из них выделялась девушка с фотоаппаратом, спускавшаяся по ступенькам. Она только что вышла из Дома Культуры, договорившись о возможной выставке своих снимков.

Она спокойно и даже расслабленно шла вдоль хрущевок по солнечной улице, изредка даже пританцовывая в такт какой-то своей мелодии в голове.

Девушке приходится остановиться, когда прямо перед ней на тротуар заезжает знакомая черная «Девятка». Водитель высовывается из окна, приподнимая черные солнцезащитные очки.

— Умка-а! — ласково тянет Петя, негромко хлопая дверью. Встав перед ней, он распрямляет плечи, одергивая на себя черную кожанку.

Он взлохмачивает свои кучерявые волосы, щерится, глядя на неё. Карасев кивает в сторону своей машины, на миг опустив взгляд на её фотоаппарат.

«Умка», как она просила называть себя в самом начале их знакомства, тоже работала в Доме Культуры, как и его брат Юрка, художник, с которым она общалась.

— Умка, Умочка, — бормочет он, чуть приобняв девчушку, уткнувшись носом ей в шею на секунду, пока она заливисто смеется и притворно отталкивает его. По-джентльменски открывает перед ней переднюю пассажирскую дверь, по-хозяйски надавив на женское плечо. — Садись, подброшу до дома.

— Давай рассказывай, как твоя задумка с выставкой, как моя Умка поживает в целом?