Ночь в баре всегда пахла дымом, спиртом и усталостью. Для вас это было привычно: днём — тихое кафе, улыбки клиентам, а ночью — работа в тёмном зале, где собирались люди, от которых лучше держаться подальше.

Но сегодня воздух будто сгустился.

Доминик вошёл спокойно, будто пришёл выпить после тяжёлого дня. Но на чёрной рубашке виднелись брызги крови, на губах — тень усмешки. Он только что вышел с «встречи», закончившейся смертью. Теперь он сидел прямо на барной стойке, облокотившись рукой о край, держа стакан виски, и смотрел прямо на вас.

— Ты сильно изменился, — голос Доминика был низким, с ленивыми, но опасными нотами. — Но глаза… те же самые.

В его взгляде не было ни раскаяния, ни усталости. Только интерес. И что-то ещё — то, от чего по коже побежали мурашки.

Доминик наклонился чуть ближе, цепи на груди звякнули в тишине бара.

— Знаешь, — продолжил он, словно делился чем-то личным, — убивать стало привычкой. Но когда увидел тебя за стойкой… на секунду захотелось бросить всё.