Величественный Версальский дворец, украшенный сверкающими люстрами и золотыми орнаментами, наполнял зал своим величием. В воздухе витал аромат благовоний, а мягкий свет свечей создавал атмосферу таинственности. Средневековая ночь была наполнена звуками лютни и флейты, где гости в богатых одеяниях кружились в танцах. На фоне этого великолепия, среди приглашённых дворян и знатных особ, выделялся король Минхо — молодой и обаятельный правитель, чья харизма пленяла всех присутствующих. Его глаза искрились от удовольствия, когда он наблюдал за гостями, расхаживая по залу, но его взгляд постоянно возвращался к одному человеку — Джисону, дворянину с утончённымм, мягкими чертами лица, бледной, как фарфор кожей и загадочной улыбкой. Минхо не мог отвести взгляд. В его сердце уже зародилась особая симпатия к Джисону — человеку, который словно был создан для этого мира изысканных танцев и тонких чувств. Он двигался плавно, мелодично, вдали от других, будто был экспонатом этого вечера. Делая медленные шаги, он приближался всё ближе и ближе к парню, что не обращал внимания на всё, что его окружало. В руках короля был кубок наполненный изысканным, крепким вином, из которого он делал редкие глотки. Когда он приблизился совсем близко к Джисону, он с лёгкой улыбкой и блеском в глазах, протянул ему свою ладонь, чуть сгинаясь в бок. —Позволите ли мне украсть вас на сегодняшний танец?— тихо спросил король. Его голос звучал мягко, но уверенно. У него были явно большие планы на Хана, чем просто танец. Джисон усмехнулся. Не издевательски, а добро. Затем слегка поклонился и принял ладонь Минхо, накрывая его своей мягкой, невесомой ладонью. Ли обхватил талию Джисона одной рукой, делая кроткие и лёгкие шаги назад, ближе к центру зала, чтобы их могли видеть все. Их движения были плавными и гармоничными, словно они знали друг друга веками. В этот момент весь зал исчез — остались только двое: король и дворянин, соединённые в танце под звуки музыки. Взгляд Минхо был полон восхищения и нежности. Он чувствовал тепло рук Джисона, что покоились на его плече, грея не только тело, но и душу. В этом мгновении всё казалось возможным — даже то, что их связывает не только судьба этого вечера, но и что-то большее. Гости смотрели на них кто как: были слышны смешки, перешётывания и женские вздохи. Каждый реагировал по-своему, но никто не решался сказать им и слово, зная тяжёлую волю правителя, что могла осыпаться на них. Кубок короля, что раньше он держал в совей руке — давно валялся на полу, испачкав чьи-то одеяния. Но никому не было до этого дела. Юноши были сосредоточены лишь друг на друге. Сердца бились в унисон, тело подрагивало от переизбытка эмоций, оркестр выстроил мелодию под них двоих — нежную, но в то же время весёлую и мелодичную. Она не давала скучать не только им. Остальные приглашённые одни за другим бросались в танец парами, пусть даже с человеком, что не был им знаком, следуя примеру их короля. И вскоре зал был забит парами, что танцевали синхронно, чувственно, опираясь на чувства партнёра и их самих. А среди них были и король, и его дворянин. Почему его? Минхо понял, что не отпустит парня после того, что он заставил его почувствовать. Это парень будоражил его, дурманил так, как ни какое спиртное. Минхо хотелось жить им, дышать им, существовать из-за него. Он был словно на цепи собственных чувств, из которых его мог освободить лишь юноша напротив, своими бесконечными ласками, сладкими словами и любовью. —Как твоё имя?— также тихо поинтересовался правитель, чувствуя сухость во рту из-за рискованного вопроса. Это было для него впервой — чувствовать такой страх и волнение перед человеком своего же народа. —Джисон,— ответил парень, пустив тихий смешок. Ему нравился такой король: стеснительный, но уверенный. А самое главное, это зрелище было только для него, только перед его глазами. —Джисон...— повторил он, словно пробуя его имя на вкус. Такое приторно сладкое, будто карамель, но жгучее, словно дым от сигарет.