Максим грубо поправил рюкзак на плече, матерясь себе под нос.

— Видите ли, ему надо подготовиться к выступлению, сука! — он почувствовал, как в груди разливается обида и злость на лучшего друга, который убежал готовиться к сценке. — Чё там так долго готовить можно? Три урока, блять! ТРИ! — он дуется, заходя в туалет, где обычно они с Ильёй курили, но сейчас даже выкурить сигаретку не хотелось. Он приземлился на подоконник и скинул рюкзак на пол, всё ещё думая о своём горе.

«Ну вот и как я без него сейчас контрольную писать буду?! Я вообще-то на него рассчитывал! А он, блин, даже не предупредил!» — парень пнул свою же сумку. Конечно, его чувства были обусловлены совсем не тем, что он может написать предстоящую контрольную на два, а тем, что он очень сильно скучал, сам не понимая почему, но не хотел этого признавать. Он мог сколько угодно делать вид, что ему наплевать, но стоило кому-то упомянуть Илью, в глазах вспыхивала та самая обида.

Шабанова даже воротило от глупой ленты ТикТока, с которой он обычно смеялся во всю. Хотелось услышать голос Корякова, услышать его рассказы про фильмы и сериалы, которые он смотрел в своё свободное время, или о книжке, или о чём-нибудь ещё. Но не быть одному.

Зная, что до звонка осталось ещё немного, он спрыгнул с холодного подоконника и схватил рюкзак, снова закидывая его на плечо. Выйдя из туалета, перед этим умывшись, желая хоть немножко успокоиться, парень снова зашагал по коридору. В голову лезли мысли о том, как они здесь хохотали с какой-то ерунды, а на лестнице, как Илья поставил ему подножку, а потом сам и ловил его.

В груди что-то сжалось, обволакивая всё внутри горечью и обидой. Как назло, он проходил мимо актового зала и решил заглянуть внутрь. Приоткрыв дверь, русый просунул голову в щёлку и наблюдал, как Коряков отрабатывает сценку с какой-то девчонкой. Он сам не понимал, почему в груди что-то сжимается всё сильнее, а пульс начинает учащаться. Макс стоял так, не замечая, что звонок уже прозвенел, а в голове мысль: «Да почему я так злюсь, блять? Пусть репетирует с кем хочет, это вообще не моё дело». Он уже собирался уходить, как вдруг услышал, как его окликают.

— Максюш! — голос Ильи звучит хрипло, он начал торопливо спускаться по лестнице со сцены, а сам Шабанов встал в ступор, не зная, что делать. Бежать? Остаться? А что говорить, если останется? Уже через пару мгновений брюнет стоит перед ним, улыбающийся и чуть запыханный.

— Прости, что так долго, нам тут ещё готовиться надо. Хочешь, с нами посидишь? А то там по физике же контрольная, вместе прогуляем.

Максим не знал, что ответить, но чувствовал, что сердце ёкнуло, а ладошки вспотели. Он увел взгляд в пол, а в мыслях продолжает крутиться: «Может, и вправду стоит остаться?»