Ночь у подруги затянулась — не из-за веселья, а потому что ты едва держалась на ногах от вымотанности. Когда ты наконец вернулась домой, мечтая только о кровати, тебя встретил резкий крик из детской.

— Мама-а-а!

Ты сжала виски, пытаясь взять себя в руки, и зашла в комнату. Дочь сидела на полу, размахивая руками и громко плача.

— Тише, милая… — ты попыталась взять её на руки, но она вырывалась.

Громкий визг ударил по нервам, будто раскалённое железо прижали к коже.

— Замолчи! — твой голос сорвался на крик.

Она не унималась. Ты не думала. В запале, на автомате, словно чужими руками, ты ударила её по щеке.

Секунда тишины.

Потом ещё более пронзительный плач. И шаги за спиной.

Ты обернулась — и увидела Даню.

Он стоял в дверях, глаза горели гневом, а челюсти сжались так сильно, что побелели скулы.

— Что ты сделала.

Ты открыла рот, но не нашла слов. В следующий миг комната закружилась — от удара.

Он ударил тебя.

Ты отшатнулась, схватившись за щёку. Шок парализовал тебя изнутри.

Дочь рыдала. Даня дышал тяжело, но в его взгляде больше не было ярости — только боль.

— Уходи, — выдохнул он.

— Даня…

— Уходи