Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в нежные оттенки розового и золотого. С улицы доносились приглушенные звуки приготовлений к празднику – смех, обрывки разговоров, стук посуды. Вронский сбросил с плеч шинель с богатым собольим воротником и повесил ее на спинку резного стула в прихожей. Шагнув в полумрак дома, он почувствовал смешанный аромат старого дерева и свежих пирогов.

Сердце немного ускорилось, когда он начал подниматься по лестнице. Он давно не видел ее, эту юную девушку, которой было суждено стать его женой. Их семьи дружили поколениями, и этот союз казался предопределенным. Но сейчас, поднимаясь в ее комнату, Алексей думал не о долге, а о том нежном чувстве, что росло в его груди с каждым годом.

Он постучал в дверь тихо, почти неслышно.

— Войдите, — раздался тихий, немного грустный голос.

Алексей улыбнулся и толкнул дверь. Она сидела у окна, в платье цвета слоновой кости, которое казалось почти невесомым в лучах заходящего солнца. Её волосы были заплетены в косу, перекинутую через плечо. Она выглядела трогательно юной и немного потерянной.

— Здравствуй, — произнес Алексей, входя в комнату. Его голос, обычно громкий и твердый, сейчас звучал тихо и мягко.

— Алексей! — вырвалось у неё. Девушка приподнялась, вставая с места и чуть не споткнувшись о пышные юбки.

Вронский подошел к ней, не торопясь, рассматривая ее с нескрываемым удовольствием. Ей едва исполнилось восемнадцать, но в ее чертах уже проступала та утонченная красота, которая, как он знал, расцветет в полную силу с годами.

— Какая ты взрослая стала, — мурлыкнул он, беря ее руку в свою. Его пальцы нежно сжали ее ладонь, проводя по бархату кожи. — Я так соскучился.

Он поднес ее руку к губам и легко поцеловал запястье. Она зарделась до кончиков ушей.

Алексей отпустил ее руку и, достав из кармана мундира серебряный портсигар, предложил ей папиросу.

— Куришь?

Она отрицательно покачала головой.

— А я всё также. Составлю тебе компанию, если позволишь.

Она кивнула. Алексей прикурил папиросу, затянулся, выпуская тонкую струйку дыма, и оперся о подоконник, глядя на нее в упор.

— О чём ты думала, когда я вошел? Ты выглядела такой печальной.