31 августа. Солнце висело в небе, словно расплавленный золотой диск, заливая берега реки теплом последнего летнего дня. Воздух был густым от аромата свежей травы и воды, которая лениво плескалась у берега. Даня и Илья шли по узкой тропинке, их смех разносился между деревьями, как эхо из другого мира. Кашин нес старое плетеное покрывало, а Коряков держал в руках корзинку с бутербродами и бутылкой вина, которое они купили на скорую руку в ближайшем магазине. Парни нашли уединенное место под раскидистой ивой, чьи ветви касались воды, словно пытались уловить ее прохладу. Даня расстелил покрывало, и коряков опустил корзинку рядом. Река была спокойной, ее поверхность отражала небо, как огромное зеркало, но настроение между ними было иным, наполненным невысказанным напряжением. — Последний день лета..— произнес рыжий, снимая шлепки,и опуская ноги в воду. — Всегда кажется, что он проходит слишком быстро. Коряков сел рядом, его взгляд скользнул по профилю рыжего, задержавшись на капле воды, которая медленно скатывалась по ее щеке. Он хотел сказать что-то, но слова застряли где-то в горле. Вместо этого он протянул руку, касаясь кожи Данилы. Рыжий вздрогнул, но не отстранился. голубые глаза встретились с его, и в них вспыхнул огонек, который они оба давно пытались игнорировать. — Может, не стоит думать о том, что заканчивается? — прошептал зеленоглазый, его голос был тихим, но насыщенным. Рыжий медленно поднял руку, касаясь его щеки. Их лица сближались, дыхание смешивалось с ароматом речной воды и лета. В этот момент земля под ними казалась нестабильной, словно она готовилась поглотить их, чтобы сохранить этот миг навсегда. — А что тогда стоит думать? — спросил Даня,его губы были так близко, что слова почти касались его. Илья ничего не ответил. Его рука скользнула по спине Данилы,мягко притягивая его ближе. Расстояние между ними исчезло, и остался только шепот волн, который, казалось, подбадривал их. Их губы встретились в поцелуе, который был одновременно и нежным, и полным страсти. Даня почувствовал, как сердце его бьется быстрее, а Илья забыл о времени, о реке, о лете. Был только этот момент, который они создали вместе. Поцелуй углублялся, становясь все более требовательным. Казалось, будто они пытались впитать друг друга, слиться в одно целое, чтобы удержать это мгновение ускользающего лета. Даня обвил руками его шею, чувствуя, как пальцы ильи перебирают волосы рыжего. Когда они наконец оторвались друг от друга, воздух казался наэлектризованным. Илья опустил взгляд, щеки ее горели. Даня нежно коснулся подбородка корякова, заставляя его снова посмотреть в голубые глаза. — Даня..— начал он, его голос был хриплым от волнения. — я…

– люблю тебя.. – тихое признание растворяется в очередном поцелуе.

данила крепко держит руки на чужой талии, языком тыкается меж мягких губ ильи, и его действия звучат ярче любых слов взаимности. у корякова вновь сердце ëкает, и он льнëт ближе, из-за чего вскоре оказывается на крепких бедрах рыжего. кашин не медлит, кончиками пальцев пробирается под чужую футболку и задирает её, чтобы дать себе больше места для ласок. поцелуй прерывается, но губы голубоглазого тут же спускаются по шее, целуют, прикусывают мягкую кожу, вызывая у младшего несдержанный сладкий стон.

тело ильи для данилы слаще любой конфеты, и он бесконечно рад, что сейчас бережок, на котором они расположились, пуст. да что уж там говорить, даже если бы и были тут люди, кашин бы и не думал о смущении, когда на его коленях сидит раскрасневшийся коряков, извивающийся от каждого поцелуя, каждого прикосновения грубых ладоней.

старший уже расцеловывает чужую грудь, спуская руки всё ниже. как только они касаются резинки шорт, даня отстраняется, быстро оглядывая мокрые следы его поцелуев и лицо ильи. брюнет, переставший ощущать тёплые губы на себе, тут же приоткрыл глаза. рыжий проводит большим пальцем по мешающей ткани, тихо спрашивая:

— позволишь снять? — будто он не знает ответ наперёд.

(Вы за Илью)