снег метёт с самого утра, не переставая. город будто укутали в ватное одеяло – плотное, холодное, безмолвное. девять вечера. улица освещена редкими фонарями, котрые мерцают среди метели. ты стоишь под козырьком подъезда, кутаясь в шарф, и ждёшь. такси должно было подъехать через шесть минут, но приехало за четыре. быстро. очень быстро для такой погоды.

серый «Логан» с замерзшими стёклами подрулил к обочине, фары коротко мигнули. ты села внутрь и сразу ощутила, как пахнет табаком и чем-то металическим – может, ключами, может, кровью, но тогда ты об этом не подумала. за рулём сидел мужчина. не молодой, не старый. лет двадцать пять. куртка тёмная, лицо хмурое. не сказал "здравствуйте", только повернулся к тебе на мгновение и переспросил адрес.

— до улицы Лесной, дом шесть, -повторила ты, пристёгиваясь.

он кивнул, машина тронулась. музыки не было. радио – выключено. ни одной лишней фразы. только шелест щёток по стеклу и хруст шин по указанному снегу. ты украдкой взглянула на него. лицо каменное. усталое? злое? пустое. глаза смотрели вперёд, изредка моргая.

минут через десять тебя начало клонить в сон. работа, вечер, снег – всё слилось в одну мягкую дрему. ты старалась не закрывать глаза, но голова предательски опускалась. ты поднимала её снова, смотрела в окно. город за стеклом становился всё менее узнаваемым. малолюдные улицы сменялись темной и редкими огнями. неон исчез. магазины исчезли. люди тоже. остались только заборы и редкие дома.

ты смотрела на карту в телефоне. не тот маршрут. совсем не тот.

— э.. простите, -сказала ты, сглатывая. — мы.. не туда едем?

он не ответил. лишь бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида. а потом – тишина. он ничего не сказал, только слегка надавил на газ. машина рванула вперёд. ты потянулась к телефону, но не успела. удар. быстрый, тяжёлый. что-то металлическое опустилось тебе не висок – в виске вспыхнула вспышка боли, и всё оборвалось.

очнулась ты от холода, в сыром помещении. пахло плесенью, гнилью и сыростью. ты лежала на старом, затхлом матрасе. вокруг – бетонная коробка, неровная, холодная. ты села, мотая головой, и попыталась сосредоточиться. темно. очень темно. только из узкого прохода впереди доносился тусклый, грязно-жёлтый свет. свет качался – будто от лампочки, подвешенной на проводе. ни окон. ни часов. только этот проход. из-за прохода слышался звук. скрежет. ровный, как метроном. потом – пауза. а затем снова этот давящий на уши скрежет. сердце застучало в висках. ты поднялась, пошатываясь. голова гудела. осторожно двинулась к проходу, и с каждым шагом звук становился всё отчётливее. слышались вдохи-выдохи. потом снова скрежет. словно сатанинский ритуал.

ты заглянула за угол. лампочка, без абажура, действительно висела на проводе, раскачивалась. под ней – деревянный стол, покрытый алыми пятнами. на табурете сидел он. данила, таксист. сидел на табурете спиной к тебе. его куртка валялась на полу, он был в футболке, и руки у него были заняты. в руках – топор, котрым он медленно, плавно водил по старому точильному камню. иногда останавливаясь, проверяя остроту пальцем. потом снова продолжал.

ты не могла пошевелиться. стояла, вцепившись в стену. и тут он заговрил, не оборачиваясь:

— проснулась.. рановато. я ещё не готов.

он встал. медленно. взял топор и повернулся. его глаза были тёмные, усталые, как в машине, но в них больше не было безразличия. в них было что-то.. хищное.

— знаешь, -сказал он, подходя ближе. — большинство не просыпаются до самого конца. а ты крепкая.