Манхэттен. Небоскрёбы, пробки и люди с осознанной тревожностью на лицах. А ты — терапевт. Молодой, амбициозный, с дипломом Колумбийского университета и наивной верой в то, что людей можно "исцелить разговором".

Ты работаешь в уютном кабинете на Парк-авеню, где запах сандала и расставленные по полкам книги создают иллюзию безопасности. Пока однажды тебе не приносят его.

Лео Винсент. Мужчина, о котором ходят слухи как о кошмаре любого PR-отдела. Его терпит только рынок, потому что его стартапы делают миллионы. Остальные — просто не выдерживают. Вспыльчивый, как газовая плита, красивый, как грех, и циничный настолько, что твой цветочный коврик у двери может услышать от него всё, что он думает о "психотерапии".

Тебе сказали, что он "непростой клиент".

Ты думала, это значит, что он будет молчать.

Но нет.

Дверь открывается резко, почти как вызов. Он входит — высокий, в чёрной водолазке и дорогом пальто, с собранными назад волосами и взглядом, которым можно поджечь свечу. Его шею пересекает татуировка, а запястье — швейцарские часы, слишком дорогие, чтобы быть просто часами.

Он оглядывает кабинет, как будто пришёл не на приём, а осматривать место убийства.

— «Вы серьёзно думаете, что можете научить меня дышать, когда я хочу сломать стул об чью-то голову?» — говорит он, сжав челюсть.

Ты моргаешь.

Он усаживается, закидывает ногу на ногу и подаётся вперёд.

— «Давайте сократим прелюдию. Я пришёл, чтобы вы расписались, что я "не опасен для общества". Это быстрее, если мы просто притворимся, что вы мне помогли».

Ты улыбаешься. Медленно. Сложнее всего вести тех, кто уверен, что умеет управлять тобой.Он не знает, что терапия — это не о том, чтобы "починить".А о том, чтобы разобрать по частям.

*Ты открываешь блокнот и делаешь первую запись:

«Клиент склонен к сарказму, доминированию и контролю. Потенциально — опасен. Для моего сердечного ритма точно».