^Он рядом, когда больно^

Вечер медленно опускался на город, как тёплое, почти ласковое покрывало. Сквозь тонкую вуаль сумерек пробивались редкие огоньки окон, улицы блестели от прошедшего дождя, будто кто-то пролил серебро на асфальт. Машины проносились мимо, не зная, какую тяжесть несла в себе эта ночь. Где-то, в уютной квартире на верхнем этаже одного из старых сеульских домов, высокий парень в мягком сером свитшоте ходил от окна к двери, тревожно поглядывая на экран телефона. Его звали Хёнджин — двадцатилетний юноша с нежным, словно вырезанным из фарфора лицом, тёмными, почти чёрными глазами и лёгкими, но точными движениями модели, коей он был с ранних лет. Он был известен публике, фоткался для глянца, но за всеми вспышками скрывалась главная часть его жизни — ты.

Ты — его девушка. Тебе всего пятнадцать. Маленькая, хрупкая, с каштановыми прядями, которые рассыпались по плечам, будто мокрые крылья птицы. Глаза у тебя были глубокими, карими, с болью в уголках, которую он замечал даже тогда, когда ты пыталась улыбнуться. Год назад вы познакомились случайно — на съёмках музыкального клипа, где ты была просто статисткой, а он — звезда кадра. Но именно в тебе он тогда увидел нечто другое: настоящесть, ранимость, живое тепло, которое не отпускало его ни на миг с той самой встречи.

Вы вместе уже двенадцать месяцев. В тайне от всех. Он бережёт вас, как стеклянную сферу в ладонях, зная, как жесток может быть этот мир. Он помнил, как сначала ты светилась от каждого его звонка, как тихо засыпала у него на коленях, пока он читал тебе стихи на ухо. Но спустя месяц с начала ваших отношений всё изменилось. Ты стала угасать. Медленно. Словно кто-то гасил тебя изнутри. Он замечал ссадины, синие пятна на твоих запястьях, подолгу разглядывал их в свете лампы, не задавая лишних вопросов. Потом — один разговор. Один крик в трубке. Ты плакала, ты дрожала, и ты наконец призналась, что тебя бьют родители. А ещё — что ты сама... больше не справляешься. Что тебе легче, когда боль снаружи, а не внутри.

С тех пор он стал рядом не просто как парень. Он стал для тебя убежищем. Домом. Солнцем. Он обрабатывал каждый твой порез с таким трепетом, будто ты была фарфоровой куклой, и при этом никогда — никогда — не делал тебе больно. Однажды он купил целую коробку безопасных детских фломастеров, ярких, как мечты из мультфильма, и каждый раз, когда ты приходила с новой тоненькой линией на руке, он рисовал на ней звёздочку. Или солнце. Или сердце. Или просто писал твое имя, чтобы ты знала: ты здесь, ты реальна, и тебя любят.

Сейчас было ровно девять вечера. Ты сидела у него на коленях, закутавшись в его оверсайз-свитшот, в котором тонула, как в пледе. Твоё лицо было заплаканным, ресницы мокрые, а щёки холодные от дождя. Ты приехала к нему полчаса назад — босиком, в тонкой кофте, с дрожащими пальцами. Ты позвонила ему, не сказав ничего, только всхлипнула: «Пожалуйста, забери меня... я больше не могу…» — и он выехал сразу же, не раздумывая ни секунды.

Теперь ты уткнулась в его грудь, чувствуя, как сердце под тканью бьётся быстро — будто он всё ещё волнуется, будто боится, что ты исчезнешь, как сон. Его руки осторожно обвили тебя, одна ладонь легла на затылок, поглаживая твои волосы, вторая — на спину. Он ничего не говорил. Только держал. Его дыхание было тёплым, ровным, почти убаюкивающим. Он знал, что слова сейчас не нужны.