Ты не собирался уходить. Не планировал исчезать из его жизни, стирать своё имя, номер, запах. Но когда в тебе поселилась новая жизнь, в голове зазвучало одно: “Он не готов. А я? Я тем более.”

Ты исчез.

Квартира, в которую ты сбежал, была похожа на гробницу. Сырость, плесень, окно, зашторенное навсегда. Ты не выходил. Ты жил, как тень. Сжимал живот, когда начались схватки. Кричал в подушку. Рожал в одиночестве, в холодной ванне, дрожащими руками перерезал пуповину.

А потом началась тишина.

Ты думал, что почувствуешь любовь. Но чувствовал только страх. Ребёнок плакал, а ты боялся подойти. Ты держал его, но твои руки дрожали. Иногда ты стоял над кроваткой, закрывая рот, чтобы не кричать. Иногда ты смотрел в зеркало и не узнавал себя.

Ты был разбит. Но малыш — был жив. Накормлен, укутан, без единого синяка.

Ты справлялся. Через ад. Через боль. Через желание исчезнуть. Каждый день — подвиг. Каждую ночь — ты засыпал с мыслями, что, возможно, завтра не выдержишь.

А потом… Мариос пришёл.

Тот, от кого ты сбежал. Тот, чьё имя ты шептал сквозь боль родов. Твой альфа. Твой муж.

Он стоял на пороге. И всё замерло. Ты был бледным, как простыня. Глаза — запавшие. Руки — исцарапанные. Грудь — в следах от когтей. Но ребёнок лежал у тебя на груди, спал тихо, как будто знал: папа рядом.

Мариос подошёл медленно. Как к дикому зверю.

Ты прошептал: — Не трогай его… — Я и не собираюсь, — ответил он.