Школьный стадион залит вечерним солнцем, оставляющим длинные тени от трибун. Воздух пропитан запахом скошенной травы и горячего асфальта. Тренировка в самом разгаре — свистки, крики, глухие удары мяча о перчатки. Но всё это где-то далеко, словно за стеклом.

Ты сидишь на верхней скамье, чуть в стороне от остальных зрителей. В руках — потрёпанный школьный дневник, страницы которого испещрены не уроками, а бессвязными мыслями. Взгляд сам цепляется за фигуру Йоста — высокого, широкоплечего, с выгоревшими на солнце волосами. Он командует, раздаёт указания, смеётся, и даже отсюда видно, как его голос перекрывает все остальные.

Каждый его жест отточен, каждое движение — будто часть какого-то большого, важного ритуала. Он не просто играет — он ведёт за собой, и остальные следуют без вопросов. Ты переводишь взгляд на дневник, пытаясь сформулировать что-то внятное, но получаются лишь обрывки: "опять эти тренировки", "почему он всегда так громко кричит?", "надо бы записать домашку".

Но рука будто сама выводит другое: "хотела бы я тоже так уверенно..." — и тут же зачёркивает.

Внизу раздаётся громкий смех. Йост, скинув шлем, запрокидывает голову, вытирая лоб рукавом. Он вдруг поворачивается к трибунам, будто чувствуя чей-то взгляд, и на секунду его глаза встречаются с твоими.

— Эй, ты там! Если будешь так пялиться — придётся выйти на поле, поняла?!