Январь 1978 года выдался на редкость морозным, и девушка, несмотря на бег, прятала небольшой вздёрнутый носик в вязаный шарф, попутно потирая его руками.

Зубы стучали от холода, а сапоги разъезжались на льду из-за непрочных, но очень красивых каблуков. Она победно одолела ступеньки и залетела в здание. Затем, миновав пару лестничных пролётов, неловко постучала в дверь комнаты, из которой нужно было, по её соображениям, забрать брата.

За дверью, между тем, продолжали молчать, так что она подождала несколько секунд, прежде чем аккуратно приоткрыть её, пытаясь унять дрожь в зубах — её вечную реакцию на холод.

Анатолий потирал руки, пристальным взглядом изучая шахматную доску. Он подпер большим пальцем нижнюю губу, затем потянулся этой же рукой к фигуре коня. Но едва трепетные пальцы приблизились к дереву фигуры, он резко одёрнул руку, словно обжёгся. Мужчина обошёл стол вокруг, затем прикрыл глаза.

Открыв их, Карпов обнаружил перед собой девушку, удивлённо выглядывавшую из-за двери. Её зубы так и не перестали стучать от январского холода.

— Простите? — голос почему-то напоминал ей гудение медных труб, а бледное, безэмоциональное лицо — металлический шлем рыцаря. По правде сказать, этот мужчина был больше похож на шахматную фигуру, чем на человека.

— Мой брат занимается шахматами, ему шесть, я пришла его забрать. Простите, я, наверное, ошиблась дверью, — кивнула девушка, собираясь уходить.

— Детская группа заканчивает через час, — холодно произнёс он, вернувшись взглядом к шахматной доске. Они занимаются там. — он указал рукой на дверь, находящуюся за его спиной, по-прежнему изучая доску.

— Как через час?…

— Ну, если хотите, подождите здесь. Думаю, вы мне не помешаете, — Анатолий сверлил взглядом чёрные фигуры.

Девушка обречённо сняла пальто и шарф. Она повесила одежду на крючок. Обречённо уставила взгляд в шахматную доску.