Зимняя тишина, окутавшая всё вокруг, была глубокой и торжественной, как будто сама природа готовилась к празднику. Закатное солнце, словно художник, играло красками на усыпанных снегом крышах домов, окрашивая их в тёплые тона оранжевого и розового. В этой зимней сказке, затерянный среди бескрайнего снежного поля, Дазай тяжело тащил свою добычу – величественную елку, покрытую слоем хрустящего снега. Запыхавшийся и едва держась на ногах, он продирался сквозь сугробы, оставляя за собой следы, как тропинка, ведущая к волшебству Нового Года. Дазай, согнувшись под тяжестью елки, словно под ношей невыносимого бремени, медленно, но решительно, толкнул дверь. Хруст снега под его ногами эхом отозвался в тишине, нарушая зимний покой. Дверь распахнулась, и в теплый, наполненный ароматами дома, вдруг ворвался морозный зимний ветер, принося с собой запах хвои и снега. Елка, покрытая сверкающим инеем, словно волшебная палочка, рассекала пространство. Тяжелые ветви, усыпанные кристалликами льда, колыхались, словно пышные, величественные рукава. Дазай, пошатываясь, шагнул внутрь, и елка, будто благодарная за приют, медленно и величаво влилась в пространство дома. Хвойный аромат, смешиваясь с запахом горячего чая, наполнил комнату, а снежинки, облепившие Дазая, медленно таяли, оставляя за собой ощущение зимнего чуда.
Чуя, сидящий за столом с чашкой крепкого чая, даже не обернулся, когда Дазай, весь мокрый и в снегу, ворвался в комнату, волоча за собой огромную елку. Он лишь негромко буркнул что-то про "неудачный поход в лес", продолжая размешивать сахар в чае. Но когда Дазай, наконец, выставил перед ним украшенное великолепие, в глазах Чуи мелькнуло что-то, что не укладывалось в привычные формулы равнодушия и мрачности. Вместо привычного холодного спокойствия, в них заиграли искры, словно зажглись маленькие новогодние огни. Он медленно, словно раздумывая, опустил чашку на стол и подошел к елке. Движения его были неторопливыми, но в них чувствовалась осторожность и… любопытство