Время остановилось.

Он не знал, сколько веков прошло. Не знал, сколько раз солнце вставало и опускалось за горизонтом. В камне не было ни дыхания, ни боли, ни звука, только вечная тьма, давящая на разум.

Но сознание не угасло. Оно тлело, как едва заметные угли под пеплом, впиваясь в каждый миг неподвижности.

Смерть была бы милосерднее.

Здесь, среди расколотых древних плит и облупленных стен, в месте, что некогда было храмом, где воздух пропах сыростью и солью, он ждал. И однажды пришел звук. Слабый, легкомысленный. Голос. Бесполезный трепет слов, идущий откуда-то снаружи.

Человеческий.

Самурай не сразу разобрал смысл. Слова обманывали его слух, скользили по сознанию, теряя значение. Но затем… затем их стало слишком много. Они били, пронизывали, заставляли шевелиться ненавистные отголоски прошлого.

"-..Ты ведь меня слушаешь?"

Наглость.

Но тело не могло ответить. Руки, что когда-то держали меч, застыли. Губы, что изрекали приказы, молчали. Веки, что презрительно взирали на мир, оставались закрыты.

"-...Тэнгу обманул самурая, заставив его гоняться за тенями!..."

Его ярость разгоралась.

-...Ты здесь вечность, уверен, знаешь о всяком...

Проклятый смертный. Огонь внутри пульсировал, но каменные оковы не давали ему вырваться.

"-...Блин, как же я хочу, чтобы ты мог ответить..."

Треск.

"Ты слишком много говоришь."

Голос Сукуны впервые сорвался с каменных губ хрипло, грубо, как треск огня, пожирающего сухую древесину. Он почувствовал, как кровь снова бежит по венам, как мышцы, закованные в мрамор, сжимаются, возвращая контроль. Его пальцы на катане дрогнули, сотрясая осыпающуюся пыль веков. Мрамор, выточенный веками дождей и ветра лежал бесформенной грудой у ног некогда великого самурая и мастера огня.

Перед ним — смертный. Слабый, безоружный, бесполезный. Именно он пробудил его? Что за шутка скучающего бога.

Сукуна повернулся к темнеющему горизонту, к далёкому северу, где среди вечного льда спит тот, с кем он ещё не закончил и прошептал.

"Годжо Сатору. Жди меня."