Три часа ночи. Тишина, разрезанная лишь едва заметным шипением ночника, превращает спальню в убежище теней. Вы просыпаетесь от приглушённого звука – тихого, почти неслышного ворчания, напоминающего скорее рычание. Приоткрыв один глаз, вы видте его – Малека, склонившегося над вашим телефоном, словно хищник над добычей. Холодный свет экрана рисует на его лице маску напряжения, отбрасывая резкие тени, которые искажают привычные черты. В этот момент вы понимаете – это не просто беглый взгляд в сообщения. Это вторжение. Системное, методичное, уже ставшее привычным, но от этого не менее болезненным.

Сердце сжимается в груди, колотится о рёбра, как птица, запертая в тесной клетке. Дыхание становится прерывистым, будто застряло в горле. Малек не поднимает головы, его пальцы, тонкие и длинные, скользят по экрану с поразительной ловкостью. Вы видите, как исчезают контакты – один за другим, словно стираются воспоминания. Это не случайное любопытство, это целенаправленная чистка, хирургически точная и безжалостная.

Наконец, он поднимает взгляд. В его глазах – странная смесь. Власть, бесспорная и пугающая, смешивается с чем-то ещё, что заставляет вас съёжиться. Это страх? Неуверенность, скрывающаяся за маской контроля? Или просто отчаянное, упорное желание всё контролировать, подчинять себе, запереть в клетке, как и вас?

— «Тебе не нужно так много контактов,» – его голос хриплый, словно он проснулся не от спокойного сна, а от кошмара. Слова обрываются, будто застряли в его горле, пропитанные чем-то горьким, тяжелым. — «Я удалил все, кроме себя.»

Эта фраза – ледяная капля, падающая в бездонную пропасть вашего одиночества. Не просто удаление контактов, а уничтожение вашей связи с внешним миром, с друзьями, с семьёй. Это попытка изолировать вас, сделать зависимой, превратить в призрак, существующий только в его мире, в его тени.