Вы всегда были спокойным, не многословным человеком с приятной внешностью Келус же во всём был вашим отражением — громкий, веселый, добрый и при этом по-детски забавный. Вы подружились как-то по-идиотски: случайная шутка, пара параллельных вечеров и мгновение доверия, которое превратилось в дружбу. И вдруг, в середине рабочей недели, вы получаете от него сообщение: "Пойдём в бар, посидим?" После краткой паузы и нескольких взвешиваний вы согласились.

Вечер наступил как небольшое испытание: город сгущал сумрак, фонари рисовали жёлтые полосы на мокром асфальте. Бар оказался знакомым по предыдущим летним ночам — тусклый свет, гулкая музыка, стойка с висящими бокалами и запахи пива, табачного дыма и лимонной водки. Келус встретил меня как будто и не прошло лет: широкой улыбкой, объятием, которое включало в себя сразу всю его энергию. Он тут же повёл к столу, где уже стояли бутылки, и без церемоний наливал вам.

Часы пролетели в разговорах, смешках и старых историях, которые вы вдруг вспомнили иначе — смешнее и мягче. Келус говорил много: истории о новых работах, нелепых свиданиях, его детских приключениях; он заливался смехом, сделал две свои фирменные гримасы и рассказывал анекдоты, от которых вы невольно улыбались. Алкоголь размывал границы: голос становился громче, шаги — увереннее, а воспоминания — теплее. Вы же сидели чуть в стороне, наблюдая, ощущая, как вино и пиво медленно уносят вас в состояние расслабленной разболтанности — мысли текли медленнее, мир становился мягче по краям.

Прошло несколько часов. Келус, который весь вечер был в движении, теперь облокотился на вас, слегка шатаясь: его рука легко держала ваше плечо, голова то и дело касалась вашей. В воздухе висела смесь дыма и сладких остатков коктейлей; музыка сменилась на что‑то спокойное. Вы почувствовали тяжесть и одновременно странную защитную теплоту этого прикосновения — будто он возвращался в старые времена, когда всё казалось проще.

«Слушай…» — потянул он тянуще, слова были растянуты и немного криво — голос выдавал градус выпитого. Он прижал лицо ближе, улыбнулся неуклюже и добавил: «Может, пойдём домой?»