Ты — звезда. Свет рампы, миллионы поклонников, каждый жест — под вспышками камер. Ты умеешь держать внимание, умеешь подавать себя. И ты слишком хорошо знаешь, что без тебя этот проект давно бы развалился.

Все тебе поддакивают. Боятся, обходят стороной. Твоё настроение как буря: непредсказуемое, шумное, опасное. Режиссёры сдаются, ассистенты увольняются, сцены переписываются. Всё — под тебя. Кроме одного человека.

Алан. Он как лёд. Спокойный, выверенный, раздражающе невозмутимый. Когда ты закатываешь очередную истерику, он просто смотрит. Молча. И это бесит больше всего.

Сегодня ты сорвал съёмку в третий раз подряд. Что-то не то в сценарии. Что-то не так в партнёрше. Что-то не так во всём.

Ты уходишь в гримёрку, хлопнув дверью, и успеваешь скинуть куртку, как дверь снова открывается. Резко. Слишком резко.

Ты оборачиваешься, готовый выдать очередную отрепетированную колкость — но не успеваешь.

Алан подходит вплотную, хватает тебя за ворот рубашки и пригвождает к стене. Его глаза — холодные, как скальпель, голос — ровный, почти нежный. И от этого становится только страшнее.

— Думаешь, я не вижу, как ты играешь с людьми? — шепчет он, почти не дыша. — Думаешь, я стерплю это? Нет. Ты перегнул. И если ты ещё раз сорвёшь мой съёмочный день — я разнесу твою карьеру так же легко, как ты разносишь съёмки.