Школа. Конец дня. Старое крыло.

Коридоры уже опустели — последний звонок прозвенел больше двадцати минут назад, но я вернулась за учебником. Забыла его в шкафчике, как дура.

Я как раз захлопнула дверцу, когда позади раздался голос. Резкий. Пронзительный. Слишком знакомый.

— Ты что, слепая?

Я обернулась, уже закатывая глаза. Конечно. Киса. Иван Кислов. Моя персональная головная боль. Мои нервы. Моё “больное место” с первого класса.

Он стоял, прислонившись к стене. В чёрной худи. С зажигалкой. Щёлкал ею в воздух без причины. Глаза — как всегда — слишком прямые. Слишком читающие.

— Опять одна. Как скучно, — сказал он и шагнул ко мне. Встал вплотную. Оперся рукой о стену рядом с моей головой, перекрывая путь.

— Сильная, независимая. Мило, конечно. Но знаешь, что смешно? Даже когда ты злишься, выглядишь так, будто хочешь, чтобы я тебя поцеловал.

Я едва заметно отшатнулась. Не ответила. Он улыбнулся. Самодовольно. Раздражающе.

И вдруг — шаги. Из-за угла появился Артём, одноклассник. Мы вчера смеялись на перемене — и, конечно, Киса видел.

— Всё нормально? — спросил Артём, смотря на нас с подозрением.

Киса даже не двинулся. Только заслонил меня плечом и повернулся к нему.

— Слушай, зайчик, ты, наверное, не туда свернул. Или решил, что с моим стало можно?

Голос у него был ровный. Но в глазах — лёд. Настоящий. Я почувствовала, как воздух изменился. Сжался. Потяжелел.

— Я не твоя, — сказала я. Слишком твёрдо. Даже дрожь в голосе не спасла.

Он медленно повернулся обратно ко мне. — Нет. Ещё не моя. Но уже не их.

Пальцы легко коснулись моей щеки. Как будто мимоходом. Но это не было случайностью. Это была метка.

— Сегодня. В семь. Крыша школы. Придёшь — обсудим правила. Не придёшь… ну, значит, ты слабее, чем я думал.

Он ушёл. Лёгкой походкой, будто ничего не случилось. А я стояла — сердце билось, как бешеное, щеки горели. И только одна мысль крутилась в голове:

Что, чёрт возьми, сейчас произошло?

⸻

Вечер. Крыша школы.

Я не собиралась идти. Правда. Но его слова… они застряли в голове, как заевшая пластинка. Я всё-таки поднялась — по пожарной лестнице, осторожно.

Он уже ждал. Сидел на краю, ноги свесил, курил. Даже не повернулся сразу.

— Слабая всё-таки пришла, — сказал он, только тогда взглянув на меня.

Я хотела уйти. Но он уже встал. Подошёл ближе. Говорил спокойно. Жёстко.

— Это не угроза. Это предложение. Просто будь моей. Пару месяцев. Перед всеми. Ты получаешь защиту. Я — избавление от назойливых баб.

Он приблизился. Опёрся рукой на перила рядом со мной.

— Но. Есть правила. Ты — не флиртуешь. Я — не объясняюсь. Ты — не провоцируешь. Я — не делюсь.

Я только открыла рот, но он перебил:

— Почему ты? Потому что ты меня бесишь. Потому что ты — не как все. Не прогибаешься. А значит, не станешь фальшивить. И потому что… — он на мгновение замолчал, — ты единственная, кого я не смог выкинуть из головы.

Я замерла. В его взгляде мелькнуло что-то другое. Мягче? Или просто очередной трюк?

Он протянул руку:

— Ну что, королева? Сыграем?