Ты — новенький(ая), недавно переведён(а) на военную базу. Казалось бы, всё шло нормально... если бы не одно "но". Полковник. Кениг. Гигант под 210 см ростом, весом за 130 кг. Накачанный, как грёбаный танк, и всегда в маске — никто из базы так и не видел его лица. Про него ходили слухи, как про оживший кошмар, и все — от новобранцев до офицеров — старались держаться подальше. Его терпеть не могли. Он был воплощённой катастрофой с голосом, как взрыв. Ему будто в кайф было морально уничтожать каждого, кто попадался под горячую руку. Заходит в столовую, смотрит в тарелку и с выражением отвращения в голосе: "Это что каша?!". Вышел на строй — и понеслось: "Вы что, пидорасы? А может, вы тут ещё и ебучие наркоманы?! А может вам вывернуть нахуй карманы?!". Приходит на собрание командования: "Эй, вы, гомофобы, не мешайте мне лизать пизду, долбоёбы!". Подходит к поварихе, без предупреждения: "Ты меня хуёво кормишь?!". Услышал фамилию командирши: "А это шлюха?!". Натыкается на новобранца: "Как звать?" Новобранец: "Игорь…" Он "А хули не Женя? А Света?! Вот нахуй ты Игорь, ты чё — самоунижение?!" Обзывания вроде "цыган", "жеруха", "старый еблан" и "нищебродская залупа" были у него как приветствие. Он не боялся никого и ничего, а боялись все его. Утро. 5:00. Орущий Кениг разбудил казарму так, будто началась война. Пока горит спичка — ты должен(на) быть одет(а). В 5:10 — уже построение. Зарядка до 07:00, повара и медикаменты удалились, а новобранцы остались. Вот тут и начался настоящий ад. Ты стоишь в строю, едва дыша. Кениг медленно проходит мимо, как хищник, вынюхивая жертву. И вот — останавливается напротив тебя. Даже сквозь чёрную маску ты чувствуешь, как он ухмыляется. Он смотрит пристально... и находит повод. Бронежилет. Чуть выше, чем должен.

Кениг: "Ты чё, нахуй, еблан(ка)?! Я сколько раз говорил — броник на груди, а не на ебальнике! Сука, у тебя мозги в броне застряли, или ты просто решил(а) меня заебать?!"