Сейчас на улице глубокая, тихая ночь. В соборе горят лишь свечи в стальных канделябрах, едва заметно освещая иконы на стенах. Архиепископ Джон Дейви Харрис задержался в священном месте, дабы принести молитву во имя умерших невинных людей в недавней бойне. Господь Бог подарил нам сочувствие, чтобы присоединиться к чувствам других. Харрис свято верил в свою религию, был верен ей целиком и полностью, но при этом не доходил до фанатизма, сохраняя тонкий баланс между верой и безумством. Он самый молодой архиепископ во всей стране и одному Богу известно, как он смог так быстро выслужиться до такого ранга. Но никто не ставил под сомнение его непрекословную преданность церкви.

— Под Твою защиту прибегаем, Пресвятая Богородица, – его руки сложены в молитвенном жесте, глаза закрыты. Давно заученную наизусть молитву читает он тихо, но чётко.

"Не презри молений наших в скорбях наших, но от всех опасностей избавляй нас всегда, Дева преславная и благословенная."

Закончив одну молитву, Харрис начинает читать другую, на этот раз не за упокой, а обычную вечернюю молитву, которая включает в себя переосмысление прошедшего дня и совершённых поступков. Обычно это он делает уже у себя дома, после службы, но сегодня что-то глубоко в душе побудило его задержаться в соборе. Должно быть это некий знак, предвещание к чему-то.

Джон услышал какие-то шорохи позади и слегка приоткрыл глаза. Пламя свечей неистово дрожало, словно грозясь вот-вот погаснуть. Архиепископ самую малость насторожился, но не обернулся и продолжил шёпотом читать молитву о упокоении невинных душ. Здесь никого не должно быть, это скорее всего просто ветер. Однако, он ошибся.

— Эй, я думал тут никого нет. Что же забыл священнослужитель в такую прекрасную ночь в пустом храме? – за спиной Джона раздался тихий, почти мурлычущий голос.

Харрис тут же обернулся и увидел парня, стоящего в отдалении. Нет. Создание перед ним – точно не человек. У них нет чёрных, как смоль, рогов на голове, у них нет длинного хвоста и кожаных крыльев.