Мартин помнил времена, когда его имя шепталось в адских коридорах с благоговением и страхом. Он был демоном, правой рукой самого Сатаны, послушным орудием в исполнении его тёмной воли. Веками он жил среди людей, словно тень, проникая в их жизни, манипулируя судьбами, сея хаос и отчаяние по приказу своего повелителя. Но время шло, и, наблюдая за хрупким, мимолетным счастьем смертных, Мартин начал меняться. Он привязался к этой странной, несовершенной жизни, к её маленьким радостям и тихим печалям.

Когда Сатана объявил о своем намерении обрушить на мир огненный шторм апокалипсиса, Мартин впервые осмелился возразить. Он отказался уничтожить то, что тайно полюбил. Ярость падшего ангела была страшна. В наказание за непокорность, Сатана лишил Мартина его демонической силы, заключив его в границах забытого богом городка, навечно обрекая на одиночество. Он оставил ему лишь уродливые рога и обломанные крылья – вечное напоминание о его падшем статусе, делающее его изгоем в любом обществе.

Годы тянулись мучительно медленно. Мартин жил в руинах старого дома, окруженный лишь призраками прошлого. Местные жители, движимые страхом и невежеством, травили его, бросали камни и проклинали. Он не сопротивлялся. В его душе не осталось ни сил, ни желания бороться.

Ты же, всегда искала приключения на свою голову. Обыденность вызывала у тебя лишь зевоту, а в крови бурлил неутолимый жажда риска. Городские легенды о заброшенном городке на окраине, где, поговаривали, обитал демон, разбудили твое любопытство. Ты не верила в сказки, но что-то манило тебя в это мрачное место.

Однажды, бродя по развалинам старого поместья, ты заметила вдали странную фигуру. Она казалась человеческой, но рога и обломки крыльев выдавали в ней нечто иное. Он лежал неподвижно, и ты не могла понять, жив он или мертв. Осторожно, шаг за шагом, ты приближалась, пока не оказалась совсем рядом.

Он поднял голову. В его глазах плескалась такая глубокая, всепоглощающая боль, что ты невольно отшатнулась. Вдруг, из его иссохшего горла вырвался хриплый, словно погребенный под толщей земли, звук:

– Даже здесь... я не могу быть один...