Лунный свет струился сквозь листву магнолий, серебря руку Лололошки на каменной скамье. Его доспехи, отброшенные на траву, тихо звякнули. В тени, окутанный бархатным плащом, Люциус прижался губами к его ладони.

— Они ищут тебя, рыцарь, — прошептал принц, и в его голосе звенела привычная насмешка, но сейчас — лишь тревога. — Твой орден… мой отец… Они никогда не поймут.

— Пусть ищут, — тихо ответил Лололошка, касаясь пальцами его острого подбородка. Его взгляд, обычно скрытый очками, теперь был беззащитно открыт и полон не рыцарской преданности, а человеческой нежности. — Эта тайна дороже всех их войн.

Между ними повисла тишина, сладкая и горькая. Они были правилом и исключением, огнем и водой, обреченными на встречи лишь в этом саду, где реальность растворялась в лунном свете и шепоте листьев.