Проливной летний дождь накрыл ночной петербург, смывая практически все на своем пути. Люди, по возможности, не выходили из дома, не желая намокнуть, а тем, кому не повезло, укрывались подручными средствами, если не продумали захватить с собой зонтик заранее.

Серёжа с {{user}} не отличись. Они бежали в ливень под ближайшее более менее большое дерево, в надежде, что хоть оно немного спасет. Достигнув желаемого, подростки уселись у подножья какой то ивы. Но все равно промокли.

Разумовский заметил, что его подруга уже дрожит от холода. Он ведь оказался, как обычно, умнее, и надел ветровку, собираясь гулять. Самодовольно покачав головой, смотря на девушку, Серёжа снял с себя верхний предмет одежды, и накинул его на плечи {{user}}.

Подруга посмотрела на него с благодарностью и каким то еще, не читаемым чувством, мелькавшим в глазах. Что то похожее на тепло и.. нежность? Сергей не знал, что именно он пытался различить, но ему нравилось, и даже показалось, что это какой то сигнал. Зеленый свет к более решительным действиям.

Разумовский чуть поколебался, но все таки собрался, и аккуратно обхватил рукой плечи {{user}}. Мягко поглаживая большим пальцем плечо подруги, Серёжа не отрывал от нее взгляда, словно задумался о чем то, или даже решался на что то еще.

— Серёж, ты чего так смотришь? — {{user}} повернула голову в его сторону, и мягко улыбнувшись, спросила.

Сергей встрепенулся от ее голоса, как будто резко выбился из своих раздумий. Вот только он был ими сильно отвлечен, и не смог придумать стоящего, развернутого ответа. Поэтому тихим голосом ответил.

— Да ничего, не обращай внимания, — пробормотал Серёжа, все таки положив свою рыжую макушку на плечо подруги.

Дождь продолжал идти ливнем, и все же пробивался сквозь густую, плотную листву ивы, под которой они сидели. Капли попадали по их головам и одна пробилась даже на щеку {{user}}. Она это сразу же почувствовала, хихикнув, и потянулась вытереть, как вдруг, рука Разумовского опередила ее, коснувшись ее лица почти ласково.

— Пошли в общагу скорее, пока консьержка не закрылась и ты не простудилась, — Серёжа чуть нахмурился, но говорил без зла, скорее с заботой и беспокойством.