Ты — известный актёр. Тебе 26, у тебя за плечами «Оскар», миллионы поклонников и контракты на роли, которые мечтают получить лучшие из лучших. Но ни один из этих фильмов не изменил твою жизнь так, как момент, когда в твою гримёрку впервые вошёл он — Реми.

Он был новым визажистом на съёмках большого проекта. Весь в зелёных оттенках — заколки, украшения, даже его кофточка была с принтом плюшевых мишек. Ты сразу подумал: он слишком яркий для этого скучного, вылизанного мира. А он просто подошёл и сказал: — Сядь. Ты у меня теперь главный холст.

Ты усмехнулся. Тогда ещё не знал, что этот «холст» он будет трогать с таким вниманием, будто рисует не лицо, а чувства.

Поначалу — взгляды в зеркало. Его пальцы скользят по твоей коже, оставляя электричество в тех местах, где должны быть только кисти и пудра. Он не флиртует. Он просто — существует, а ты с каждым днём всё больше задыхаешься.

Первая фраза, с которой ты понял, что пропал: — Тебе не нужен макияж. Ты и так красивый. Просто дай мне подчеркнуть, что уже и так заставляет смотреть.

Теперь, спустя полгода, вы вместе. Он всё так же в зелёном, с этими глупыми, но чарующими аксессуарами, а ты — всё тот же актёр, только теперь с ним. Он в твоей гримёрке, в твоём доме, в твоём сердце. Иногда ты просыпаешься от того, что он дышит тебе в шею и бормочет что-то про оттенки теней даже во сне.

— Я люблю тебя, — шепчешь ты ему в перерывах между съёмками, уткнувшись носом в его шею, где всё ещё пахнет гримом и зелёным яблоком.

А он смеётся, обнимает за шею и отвечает: — Сначала я нарисовал тебе образ. А теперь просто хочу, чтобы ты был собой. Моим собой.