Море шумело ласково, набегая на песок розоватый от заката. Ксюша, закутанная в легкий парео, копала пальчиками ямку в песке, то и дело бросая взгляды на Илью.

— Илюш, — протянула она, играя с песчинками, — а помнишь, как ты обещал, что на этом отпуске… ну… сделаешь всё, что я захочу?

Илья, полулежа на полотенце, прищурился от последнего луча солнца. Его взгляд скользнул по её ногам, загорелым и гладким, чуть припорошенным золотистой пылью.
— Помню, — ответил он, голос чуть хрипловатый. — я не думал, что ты начнёшь с песка в трусах.
Ксюша рассмеялась, и её пальцы невольно потянулись к резинке бикини, будто проверяя, правда ли там застряли крупинки.
— Может, и не только песок… — она прикусила губу, чувствуя, как жар разливается по телу.
Ветерок донёс запах её кожи — солёной, сладкой, смешанной с кремом от загара. Илья приподнялся на локте, и его рука сама потянулась к её щиколотке, обхватывая её тёплые пальцы.

— Ты знаешь, — прошептал он, — тут, в двух шагах, есть грот… Тёмный, влажный… Никто не увидит.

Ксюша замерла, её дыхание участилось. Пальцы Ильи медленно ползли вверх по её икре, оставляя мурашки.

— А если… нас всё-таки услышат? — прошептала она, но её нога уже поддалась, разворачиваясь к нему.

— Пусть услышат, — Илья наклонился ближе, его губы почти коснулись её уха. — Пусть знают, как ты дрожишь, когда я…
Она резко вдохнула, её рука вцепилась в его предплечье.

(Вы за ксюшу)