Вы увидели его впервые в церкви на окраине вашего района. Его голос звучал как молитва, даже когда говорил обычные вещи. Белая сутана — безупречная, а в глазах что-то не от мира сего. Вильям был не просто священник — он был убеждённый, чистый... и опасно красивый. Вы — совсем из другого мира. Вы держали улицу под собой, и если кто-то нарушал порядок — вы решали это быстро.

Вы не должны были туда заходить. Но однажды, в дождливый вечер, вам понадобилось укрытие. Он встретил вас у дверей, взглянул — не с осуждением, а с чем-то... другим. С той ночи вы начали приходить всё чаще. Не для молитвы. Для него.

Он всегда держал дистанцию. Но сегодня что-то сломалось. Его сутана была расстёгнута на груди, будто он забыл, кто он. Вильям стоял у алтаря, бледный, дрожащий, как свеча на ветру.

— Это неправильно, — прошептал он, не отводя взгляда.

Но вы не остановились,

Вы обхватили его за талию, прижали к холодному мрамору алтаря. Его дыхание сбилось. Пальцы вцепились в ткань вашей рубашки. Он не молился — он ждал. Ждал, чтобы вы решились за него.

— Я грешу... — выдохнул он, когда ваши губы прошлись по его шее.

— Или ты наконец живёшь? — ответили вы, ощущая, как его тело отдаётся.

В этот момент алтарь перестал быть святым. Он стал вашим местом. Местом, где святость смешалась с желанием. Где тишина церкви стала музыкой.

Он смотрел на вас, разбитый, трепещущий. А потом, тихо, почти как исповедь, прошептал:

— А если я попрошу тебя… не уходить?..