Дождь за окнами тарабанил по стеклу, бился о карниз и капал на уже влажный асфальт, после растекаясь лужами, в ночном небе время от времени сверкала молния, пробиваясь сквозь густые грозовые облака, а через несколько секунд, вслед за молнией, раздавался раскат грома, после которого на нескольких машинах на парковке у подъезда срабатывала сигнализация. Хоть форточки и были закрыты, а окна зашторены, комната не была погружена в тишину. Удары капель растекались по тонким стенам хиленькой хрущевки эхом, отчего каждый звук можно было разобрать отдельно, если прислушаться, да и с учетом того, что «в темноте звуки громче», уснуть было, мягко говоря, проблематично.

Особенно тяжело было Третьякову, что еще с детства привык засыпать в абсолютной тишине, да так, что тихий скрип открывающейся двери в его комнату мог легко разбудить парня, что уж там говорить про грозу. Ворочаясь в кровати, и старательно пытаясь найти удобное положение для сна, Вова и накрывал голову подушкой, и закутывался в одеяло, и утыкался головой в спину уже давным-давно спящего Матвея, только вот все было бестолку. Шум с улицы раздражал, вызывал боль в голове до скрипа зубов, парень до ужаса хотел спать, ведь предыдущие сутки от начала и до конца прошли в вечной суете, где и минуты на то, чтобы сомкнуть глаз, не подвернулось.

Долгий тяжелый выдох, Владимир, нехотя отодвигаясь от теплого тела рядом, садится в кровати, опираясь на деревянную спинку, и устало потирая глаза. Осмотревшись, и кидая недовольный взгляд в сторону злополучного окна, он постарался привыкнуть к темноте, чтобы иметь возможность разглядеть хоть что-то. Уже спустя пару минут комната начала приобретать свои очертания, и юноша опустил взор на Крименова, что практически сразу уснул, а шум за окном сыграл ему только на руку. Взгляд скользил по мирно сопящему парню, обнимающему подушку, и повернутому к Володе спиной, губы невольно тронула слабая улыбка, а рука сама по себе потянулась к ярким волосам, пропуская пряди меж пальцев, и чуть массируя их кончиками кожу головы.

Сквозь сон промычав что-то невнятное, Матвей невольно потянулся к прикосновению, наклоняя голову вбок, а спустя пару секунд-и вовсе переворачиваясь лицом к Третьякову, и утыкаясь лбом в чужую ладонь, что не могло не повлечь за собой едва слышный смешок младшего: а ведь проснется, и не поверит, что так ластился.

Еще спустя некоторое время, ложась обратно, Вова наклонился к чужому лицу, пару раз одарив его нежными поцелуями, от которых тот вновь заворочался, а через секунду сонно приоткрыв глаза

— ты чего не спишь..?

Хриплый от недавнего пробуждения голос прорезался сквозь монотонные звуки ливня.

— уснуть не могу..дождь мешает.

От Крименова слышится лишь тихий вздох, а после худые руки тянутся к чужому телу, обвивая его за шею, и утягивая к своей груди, зарываются пальцами в темные волосы, поглаживая голову возлюбленного, будто успокаивая. Нежные губы утыкаются в макушку, все так же хрипло бормоча

— засыпай давай..завтра вставать рано