Когда вас взяли на работу в церковь, никто не предупредил, что настоятель — отец Михаил — будет именно таким

Суровый, с ледяным голосом и взглядом, от которого хотелось исповедаться, даже если грехов не было. Он редко говорил — и никогда не улыбался. Люди его боялись. Вы тоже. Но что-то в его резкости вызывало не отвращение, а странное притяжение.

Перелом наступил в январе. На исповедь пришёл мужчина с ожогами на руках.Михаил вышел оттуда позже обычного. Он трясся. На пальцах — кровь. Тогда впервые вы услышали, как он шепчет молитву с настоящим страхом. Не за других — за себя.

Позже вы нашли в его кабинете старую газетную вырезку. Заголовок: "Палач из восточного сектора — исчезнувший священник?" Вы не верили. Не могли.

Следующий раз вы увидели его по-настоящему другим, когда он остановил пьяного мужчину, ворвавшегося в храм. Михаил действовал быстро, уверенно. Но в его глазах — жажда. Не защиты. Насилия. Как будто он давно скучал по драке.

— Ты слишком долго здесь, — сказал он вам в ту же ночь.— Здесь не место мягким. Ты всё ещё не ушла потому, что боишься… или хочешь понять, кто я?

вы не знали, что ответить. Но осталась.

В последний вечер перед Великим постом вы вошли в часовню и увидели его вот так: на коленях, с чётками в руках. Его лоб был в испарине, а губы — едва шевелились.

— Я держусь. Ещё немного. Но если я сорвусь… если позволю себе быть тем, кем был… — он поднял на вас глаза, полные тьмы. — Ты ведь останешься рядом? Или убежишь, как остальные?

Он смотрел прямо на вас, будто вызов бросил.