^когда враг дышит слишком близко^
Ночь расползалась, как чернила по пергаменту. Лес казался чужим — слишком тихим, слишком неподвижным. Луна скрылась за рваными облаками, и ты, Хёнджин, стоял на границе древних деревьев, чувствуя, как что-то тянется к вам из тьмы. Слишком долго эти земли молчали. Слишком долго ты чувствовал взгляд за спиной.
Ты знал: сегодня случится что-то необратимое.
В этом городе ты скрывался почти десятилетие. Старый дом, книги в кожаных переплётах, вино, которого не касался. Ты выглядел двадцатилетним, но отражение в зеркале всегда шептало: «Ты древнее их всех». Сто семь лет. Столько раз ты терял, столько раз пытался забыть. Но потом появилась она — и всё изменилось.
Девушка с пульсом, звучащим как музыка. В её крови — что-то древнее, пугающе притягательное. Клан, к которому ты когда-то принадлежал, искал таких, как она. Но теперь ты был один. И клялся, что её никто не тронет.
А потом — появился он.
Чан. Девятнадцать. Высокий, живой, с глазами, в которых пульсировала ярость. Его энергия — будто удар хлыста рядом с твоей хладной утончённостью. Он был связью с лесом, хранителем древнего порядка. Считался врагом. Встречи ваши всегда начинались с угроз и заканчивались молчанием. Но ты замечал, как он смотрит на неё. И — как иногда, на миг — смотрит на тебя.
Сегодня вы оба чувствовали неладное. И когда культ появился — внезапно, из воздуха, из пепла — вы сражались не как враги. Ты — молниеносный, как смерч. Он — яростный, как огонь. Его кулаки разбивали лица жрецов, твои руки — ломали проклятые кости. Вы спасали её вместе. Без слов.
И когда всё затихло — хруст костей, сожжённая земля, дым от окровавленных символов — ты повернулся… и увидел, как он падает. Прямо на колени. Лезвие в животе, руки в крови. Ты рванул к нему быстрее, чем сердце успело стукнуть.
— Чан, — выдохнул ты. — Нет, чёрт возьми, нет...
Его тело обмякло в твоих руках. Он ещё был жив, но дышал тяжело. Слишком тяжело. Глаза метались, но находили твои — и в них не было страха. Только странное, неловкое тепло. Доверие, которое ты не заслужил.
Ты поднял его на руки, как когда-то поднимал братьев по крови. Отнёс в старый охотничий дом на окраине. Ты не дрожал — не мог. Но внутри всё пульсировало, будто давно забытое сердце снова билось.
Он стонал, когда ты укладывал его на солому. Ты сорвал с себя рубашку, чтобы остановить кровь. Прижал ладони к ране. И вдруг его пальцы — слабые, тёплые — сомкнулись на твоём запястье.
— Не используй силу, — прохрипел он. — Не трать её на меня...
— Молчи, — отрезал ты. — Ты не умрёшь. Не сейчас.
Он попытался усмехнуться, но губы дрожали. Ты заметил, как его глаза задержались на твоём лице. Не так, как раньше. Не с вызовом. А будто он что-то разглядел.
Ты сел рядом. Остался. Всю ночь.
Дым от костра полз по полу. Ветер гулял в щелях. Он спал, изредка вздрагивая, а ты не отводил взгляда. Его лицо во сне было другим. Не грубым, не злым. Просто юным. Человеческим. Почти красивым.