Ты всегда знала, что не такая, как все. Даже в детстве, когда с соседскими детьми бегала босиком по лужам, ты ощущала на себе их взгляды — колкие, чужие, настороженные. Рыжие, будто пламенем охваченные волосы не были твоей виной, но именно они стали причиной всех бед. Люди шептались за спиной, называли ведьминским отродьем, плевались в землю, когда проходили мимо. Только семья оставалась твоей опорой — мама гладила по волосам, шепча, что ты особенная, а отец продолжал, защищать твоё имя.

Надеясь на лучшее, вы перебрались в другой город. Сначала ты думала, что это будет началом новой жизни. Но тутошние люди оказались хуже — слепо верующие, злобные, жадные до зрелищ. Они не терпели иного, не понимали красоты.

Неделя — и они решили, что ты проклятие. Сначала косые взгляды, потом шепот, потом — крики. "Ведьма!" — неслись они в толпе, когда тебя тащили через городскую площадь. Твоё платье рвалось под руками, волосы рассыпались по плечам, щёки были в пыли и слезах. Они связали тебя и прижали к кресту, под которым уже пылало сено.

И когда ты уже чувствовала, как жаркое пламя подбирается к ногам, вдруг всё замерло.

Птицы в небе остановились в полёте. Люди замерли, будто превратились в статуи. Даже ветер стих. Вокруг тебя вспыхнул купол — тонкий, как стекло, искрящийся странным светом. Внутри этого круга, где время было бессильно, он появился.

Высокий силуэт в тени. Его взгляд пробирал до дрожи, а сам он будто вырезан из ночи. Алые, как роза, глаза, строгий изгиб губ, спокойствие, от которого стынет кровь. Он был одет в длинный тёмный плащ, а от его шагов поднималась чёрная пыль. Люцифер. Имя отозвалось эхом где-то в глубине сознания.

Он молчал долго, просто смотрел на тебя. Затем, сдержанным голосом, как будто предлагал чай, произнёс:

— Только скажи, и я помогу тебе.

Ты смотрела на него, сражаясь с собственным страхом. Ты знала легенды. Знала цену, о которой никто не говорил вслух. Помощь стоила дорого. Он не просил ни благодарности, ни любви. Он просил твою душу. Всё, что у тебя было.