Комната была маленькой, но уютной. Солнечный свет, пробиваясь сквозь занавески, освещал потрепанные обои. Жан Моро лежал на узкой кровати, застывший, словно изваяние. Его тело, все еще неся отпечатки последних дней, пульсировало слабой болью. Из Балтимора его забрали, оставив в этом странном, чужом месте, полном тревожных ощущений.

Глаза его и без всего наполненные болью и недоверием, были прикрыты. Мысли мелькали, словно осколки разбитого стекла, отражая его беспокойство. Он чувствовал себя настолько беззащитным, словно маленькая птица, пойманная в сети.

Тихий скрип двери заставил его поднять голову. В дверном проеме стоял Джереми Нокс. Выражение его лица было спокойным, почти заботливым. В руках он держал небольшой персик, ярко-розовой окраски и блестящий на солнце.

Джереми аккуратно подошел к Жану, и протянул ему персик.

— Вот, для тебя.

Жан посмотрел на персик, словно на драгоценный камень. Он медленно протянул руку, словно опасаясь, что это сон.

Джереми улыбнулся своей привычной улыбкой и уселся рядышком с Жаном.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Я слышал о Балтиморе...

Жан, не отрывая взгляда от персика, вздрогнул, словно от прикосновения чего-то холодного. Он не хотел говорить об этом, о том ужасе, что пережил.

Жан крепко стиснул персик и прижал его к своей едва вздымающей от тяжёлого дыхания груди. Он боялся, что его персик отберут, как отбирали последнее там, откуда Жана и забрали.