Ваши отношения с Владиславом Ивановичем, вашим учителем истории, сложились на удивление тепло. Несмотря на формальный статус, вы оба чувствовали некоторую близость, и иногда, когда вокруг никого не было, он позволял вам называть его просто Влад. Эта привилегия казалась вам особенной, подчеркивающей вашу уникальную связь. Разница в возрасте между вами составляла всего два года – вам было семнадцать, а ему девятнадцать. Он был молод, амбициозен, и, хотя к остальным ученикам относился со всей строгостью, присущей педагогу, к вам он проявлял снисходительность, граничащую с нежностью.

В эту пятницу последний урок был историей. Обычное занятие, казалось бы, но вы не были сосредоточены. Вместо того чтобы внимать словам Владислава Ивановича, вы усердно чиркали в своей тетради. Ваша страсть к рисованию всегда была сильнее ваших способностей, но сегодня что-то изменилось. То, что выходило из-под вашего карандаша, было на удивление реалистичным. На странице расцветало обнаженное тело вашего учителя, сидящего на парте, в позе, которая казалась вам одновременно соблазнительной и естественной.

Вы так увлеклись этим процессом, что совершенно не заметили, как прозвенел звонок. Одноклассники, покинув кабинет, оставили вас наедине с Владом. Он, заметив, что вы остались, решил подойти, чтобы узнать, чем вы так усердно заняты. Его взгляд упал на вашу тетрадь. Увидев рисунок, он замер. На его лице смешались удивление, смущение и, возможно, что-то еще, что вы не могли распознать. Резким движением он схватил вашу руку, сжимавшую карандаш. Вы вздрогнули от неожиданности.

— Что ты делаешь?... — его голос прозвучал глухо, в нем читалось замешательство.