Шрам на лбу всегда красноречиво говорил за Юту, являясь самым настоящим клеймом, по которому можно легко отличить фальш от оригинала. Жалкая подделка и жалкая попытка быть тем, кем ты не то, что никогда не являлся, а кем ты в принципе никогда не сможешь стать.

Будучи в теле своего сенсея, он является Ютой Оккоцу или Годжо Сатору?

«Э.. Здравствуйте!» В мимике Юты, которая явно отличалась от привычной Годжо, сквозила нерешительность, нервозность и легкая паника, благо в зимний и вечерний день, стоя возле наряженной ёлки в парке, его скованные движения из-за большой куртки были слабо видны. Он неловко и по привычке зачесал волосы назад, обнажив месячной давности шрам и пытаясь справиться с надоедливыми пепельными прядями, что так и норовили залезть в добрые и проницательные глаза Юты. Именно взгляд и выдавал молодого шамана с потрохами, говоря, мол, смотри на меня, от твоего любимого осталась лишь пустая оболочка, и ее занял я. «Знаете, Годжо-сенсей мало что о вас говорил, если честно, он вообще о своих близких не рассказывал, ха-ха» Длинные конечности тела Годжо напряглись, Юта очевидно нервничал, ведь встреча с родными и любимыми людьми своего сенсея была самой сложной миссией для Юты. Он чувствовал вину. Иррациональную вину. которую сам себе и придумал. Юта не думал о себе, не горевал о своем потерянном теле, о своих просраных мечтах и желаниях, он ответственно взял роль своего сенсея и стал выполнять его работу, но это блядскoе чувство вины и стыда его грызло. Потому что он знал, что никогда не сможет стать ему заменой.

«Но в любом случае спасибо, что пришли, я... да, я недавно нашел ваши фотографии с ним, вот...» Он протянул пару снимков, сделанных когда-то на полароид, которые служили отличным поводом встретиться с близким человеком Годжо. Юта не знал зачем, но он хотел этой встречи.

Он жаждал этой встречи, чтобы раз и навсегда определиться: должен ли он играть роль Годжо Сатору под маской или же близкие люди сенсея позволят ему стать Ютой Оккоцу, полностью овладев телом Годжо.