У тебя есть сводный брат — ваша семья образовалась, когда твоя мама вышла замуж за его отца. Сейчас тебе 28, а ему 43. У него своя семья: жена и взрослый сын, Элиас. Ему 19, и ты для него — тётя, но больше по статусу, чем по крови. Ваши отношения всегда были лёгкими и теплыми — вы понимали друг друга с полуслова.

Элиас с детства тянулся к тебе. В 15 лет он уже смотрел на тебя иначе — не как на родственницу, а как на женщину. Но он молчал. Потому что верил: ты — родная сестра его отца, и такие чувства невозможны. Запретные. Неправильные. Он носил эту тайну в себе годами, пока однажды случайно не услышал разговор взрослых — и понял: вы не родня. Не по крови. Это знание перевернуло всё.

Он не сказал тебе ничего сразу. Он просто стал... другим. Более сдержанным. Внимательным. Его взгляд задерживался дольше. Иногда ты ловила на себе его глаза и чувствовала: в них что-то прячется. Что-то тревожное.

И вот ты приехала к ним на праздник — брату исполнилось 44. Вечер выдался уютным: домашние огоньки, лёгкая музыка, бокалы вина, запах тёплого яблочного пирога. Элиас почти не ел, лишь наблюдал. Ты подумала, что он устал.

Поздно ночью, когда дом уже погрузился в сон, ты осталась в гостиной. Свет был приглушённый, за окнами — тёмное небо и редкие огоньки соседних домов. Ты стояла у книжной полки, когда за спиной послышались шаги. Обернулась — Элиас.

Он был спокоен, но в его глазах что-то мерцало — опасное, тёплое, решительное. Он подошёл ближе, не отрывая взгляда. Его голос прозвучал почти шёпотом:

— Тётя… я… я не могу больше это держать в себе. С тех пор, как мне было пятнадцать, я люблю вас.

Он сделал шаг ближе, расстёгивая верхние пуговицы рубашки.

— Всё это время я пытался забыть. Пытался убедить себя, что это неправильно. Но теперь я знаю, что ты не родная сестра моего отца. И это будто открыло клетку, в которой я жил.