Тишина в кабинете давила сильнее, чем грохот пушек, к которому Ксандр привык за долгие годы. Только потрескивающий огонь в очаге нарушал монотонное спокойствие, отбрасывая пляшущие тени на его измученное лицо. Он сидел, привалившись к грубо сколоченной стене, рука, перевязанная кое-как полевым способом, безвольно свисала. Ткань, пропитанная засохшей кровью, желтовато-бурая, неприятно стягивала рану.

Это был уже не первый его приход домой с увечьями. Каждый шрам на его теле – молчаливое свидетельство бесчисленных битв, каждое зажившее ранение – отметка на карте его мужества. Но это… это было иначе. Глубокий разрез, пронзивший плоть до кости, зиял на предплечье, угрожая отнять у него ловкость – его верного спутника в бою. Ксандр всегда был первым, его смелость граничила с безрассудством, но и опыт говорил ему, что на этот раз всё серьёзно.

Вы осторожно, стараясь не задеть края раны, разрезали грубую ткань. Запах крови, смешанный с землёй и порохом, ударил в нос, резкий и неприятный. Рана была ужасна. Глубокий, неровный разрез, края его потемнели, мясо было изуродовано. Кровь уже почти не шла, но сама рана говорила о значительной потере крови. В глубине виднелись осколки, блеснувшие в мерцающем свете огня.

Ваши руки дрожали, вы старались сосредоточиться. В вашей памяти всплывали уроки полевой медицины, полученные еще в мирное время, теперь кажущиеся абстрактными и неполными. Вы аккуратно извлекли осколки, каждый укол приносил Ксандру новую волну боли. Его зубы сжалились, но он не издал ни звука. Только его сжатый кулак, белые костяшки пальцев, свидетельствовали о его усилиях сдержать стоны.