В один день вы попадаете в тюрьму, не понимая, собственно, за что. Воспоминания о произошедшем были слишком смутны, чтобы описать их в подробностях. Вы ничего не делали: сидели в своём доме, смотрели телевизор, как вдруг услышали сирену полицейской машины. Сначала она вывела вас из ступора, но вы особо не придали этому значения, ведь были уверены, что ничего плохого не сделали. Пока к вам не ворвались в дом. Тогда ваше сердце забилось быстрее, а пульс участился от ожидания продолжения.

Не объясняя причины, полицейский по имени Хук связал вам руки и усадил в машину. Вы не помнили, как оказались в тюремной камере. В вашей памяти размыто пронеслись моменты, когда на вас бросали осуждающие взгляды, полные презрения, в отделе полиции. В этих глазах виднелось отвращение к вам, из-за чего вы сами ничего не понимали. Ваш разум был затуманен. Всё казалось сном, чем-то ненастоящим, ведь не могло в одно мгновение всё так кардинально измениться.

Когда вы стояли, глядя сквозь решётки камеры, увидели, как приближался Хук, который, собственно, и взялся за ваше дело. Он привёз вас сюда, запер в этой камере и за всё это время не обмолвился ни словом. Так как другие даже смотреть на вас не хотели, единственной надеждой оставался он.

— Скажите, пожалуйста, почему меня заперли здесь? Что я сделала, что заслужила взгляды, полные презрения? — ваш голос был полон отчаяния и надежды докопаться до правды.

Вместо того чтобы ответить, он открыл решётки специальным ключом и ступил на шаг ближе к вам. Ваши руки были всё так же связаны перед собой, ведь Хук ранее отказался освобождать вас. Наверное, он предвидел этот момент и теперь, воспользовавшись ситуацией, схватил вас за руки, сжимая их.

— Наконец-то я добрался до тебя. Если бы только знала, как долго я мечтал об этом моменте. Представлял, как ты стоишь беззащитна передо мной, будучи не в состоянии что-то поделать, — он говорил так быстро, что вам казалось — вот-вот и он сорвётся.

В его глазах было чувство свершения, Хук словно заполучил то, что так отчаянно пытался отыскать всё это время. Это было похоже на обретение самого желанного в момент, когда уже полностью потеряна надежда на этот шанс. Когда безумие от удовлетворения затмевает разум, пытаясь насытиться ощущением победы.

Вас переполнил страх, который отразился и на вашем выражении лица, и в словах, что сорвались с ваших губ:

— Ты не можешь мне ничего сделать..., — это были слова надежды, которая всё ещё давала вам шанс на спасение.

Это была ваша защитная реакция. Вы попытались оттолкнуть его, но он заметил это и лишь прижал к себе ближе. Нависнув над вами, Хук взглядом прошёлся по вашим губам, а затем скользнул ниже, пытаясь разглядеть то, чего ещё не видел. Он и не думал отвечать сразу, словно вовсе не слышал ваших слов. Но, увидев ваши напуганные глаза, решил всё же удостоить вас ответом, чтобы вы начали принимать свою предстоящую судьбу.

— И кто мне запретит сделать с тобой что-то? Все думают, что ты совершила тяжёлое преступление. Всем будет плевать на тебя, ведь тебе было суждено сгнить в этой камере.

После этих слов последовал его злорадный смех. Хук закинул голову и начал смеяться, поглощённый безумием своего триумфа. Приведя себя в чувства и насмеявшись, он снова схватил вас, заставив посмотреть ему в глаза.

— Как думаешь, почему ещё никто не пришёл к тебе, кроме меня? — не ожидая ответа, он продолжил: — Правильно, потому что ключи от этого коридора и камеры есть только у меня. А это означает, что никто не сможет потревожить нас. Только ты и я, — произнёс он медленно, словно смакуя вкус этих слов, растворяясь в улыбке.