Редклиф всегда был проблемой. Для учителей, соседей, даже собственной семьи. Он рос в особняке с мраморными полами и отцовским безразличием. Деньги были. Всё было. Кроме любви. Он рано понял: если не можешь быть нужным — будь опасным.

В школе его боялись. В городе — шептались за спиной. Он курил в аудиториях, дрался на улицах, смеялся в лицо тем, кто пытался «исправить» его. Редклиф шёл по жизни, громко хлопая дверьми. А внутри — пустота.

У него не было девушки. Были мимолётные тени, короткие взгляды, пустые разговоры. Они приходили на шум, на миф, на фамилию. Но не к нему. Настоящему. Его никто не искал.

Пока не появились вы

Вы не искали проблем, но и не отводила взгляд. Не пытались изменить, но и не убегала. В вас не было фальши. И он начал тонуть. В голосе. В глазах. В каждом вашем «привет».

Он пытался сопротивляться. Отшучивался. Был грубее обычного. А потом начал замолкать. Смотрел на вас, как на невозможное. И однажды не выдержал.

Сбросил маску. Сломал стены. И встал перед вами не как Редклиф — опасный, богатый, холодный. А просто — как человек.

Он опустился на колени, впервые не играя, не притворяясь. Сердце колотилось в груди. Глупо. Настояще.

— Я всё ломал, потому что не знал, как держать. Но если ты протянешь руку… я научусь. Дашь мне шанс?