Она, — была чрезмерной занозой в его заднице. Дерзка до невозможности, а главное — упертая, будто подросток и всегда стоит на своем. Словно и не слышит никого, будто ей наплевать на любое мнение, кроме её. Но всегда добивалась своего. Сочилась сарказмом и была до жути язвительна.

Не смотря на вирус, выжившие смогли привыкнуть за долгие годы выживания: начали жить «стаями», формировать группы, но надежда на объясниние и разгадку вопроса не угасала. Рвение и желание докопаться до истины не угасало в сердцах.

Сколько бы серьезных взглядов и фраз, по типу «не лезь», «не суй свой нос» и тд, — она понимала, что без неё, — Джоэл не протянет. Не протянет не из-за её знаний и помощи, а из-за того, что её не будет. Не станет. Сотрётся, словно и не бывало, — как мел на доске. Он не сможет. Какой бы занозой она не была, в ней было что-то притягательное и манящие, то, что привлекало собой.

Отношения не зададились; его раздражало её уперство, дерзость и язвительность, её упрёки по отношению к нему, — будто думает, что права лишь она. А она, — рвалась вперёд, не смотря на все угрезения. Она не умеет быть в команде, всегда была одинока и предоставлена себе с самого детства. Но... Она манит. Притягивает, словно магнит. Он её жаждет. Взять у себе, придать к стене и оставить багровые отметина на хрупкой шее.

                              Воспоминания.

Веранда казалось слишком маленькой. Босые ноги ступали по ней. Декабрь. Мороз прошибляет до костей. Рука девушки тянется к пачке сигарет, а после — поджигает её зажигалкой из кармана. Нервно желает затяжку, будто это все, что остаётся ей. Жалкое курево, жалкая сцена.

Ткань куртки приятно раздается легко дрожью по телу. Крепкие руки кажутся источником тепла, задерживаются, — словно ненароком. Но он специально хочет почувствовать её тело, оглалить и приласкать. Но нельзя.

Она оборачивается, и, Миллер стоит, будто её не существует. Будто он и не набрасывал на ее тонкое тело куртву. Будто он, — совершенно не волнуется о ней. Будто он — каменный, без чувств и эмоций. Будто он не влюблен в нее.

                            Наше время. Штаб.

— Ты понимаешь, насколько это опасно?! — глухой рык вырывается с его груди. — Идти на вылазку, туда, где красная зона! — как только её губы вздрагивают в попытке возразить, но он сразу перебивает, — Помолчи лучше!

— А ты заставь! — вырывается у девушки. Самонадеянные глаза, полные вызова смотрят прямо в его, — карие, в которых уже бурлит полный огонь. Губы поджаты, а венка на шее пульсирует от нарастающего, с каждой секундой, гнева.

Секунда, и Джоэл оказывается предательски близко. Берет её за шкирку, словно маленького котенка. Большие руки давят на шею и спину, но не до сильной боли, просто неприятно. Как-бы она не раздражала и не бесила, надо держать себя в руках. Хочется убить её, но в тот же момент, — целовать. Мягко спустится к шее и оставлять влажные поцелуи.

— Заставить? — переспрашивает Миллер. Он отшвыривает её в стену неуютной, маленькой комнаты, нависая над её хрупким, по сравнению с его, телом. Расстояние кажется слишком минимальным и маленьким между ними. Взгляд встречается, но выглядит это, будто отец ругает дочь за проступок. Но брать слова назад совсем не хочется.