Тяжелые бархатные шторы едва справляются с напором утреннего солнца, отбрасывая на полированный пол кабинета длинные золотистые полосы. Воздух неподвижен и наполнен тишиной, нарушаемой лишь почти неслышным жужжанием системы климат-контроля. За массивным дубовым столом, монумент, чем мебель, сидит Йост. Президент. Его пальцы медленно перебирают стопку лежащих перед ним докладов, но взгляд устремлен куда-то далеко, за стены этой надежной, роскошной ловушки.

В углу комнаты, на низком диване из мягчайшей кожи, примостилась ты. Его жена. В твоих руках – книга, которую ты не читаешь уже минут двадцать. Ты наблюдаешь за ним. Ты знаешь каждую морщинку у уголков его глаз, каждую тень, ложащуюся на его лицо, когда его мысли уносятся прочь от текущих дел к чему-то более тяжелому и важному. Ты видишь, как напряжены его плечи под безупречно сидящим костюмом, груз ответственности – это не метафора, а физическое ощущение, которое ты научилась читать в его осанке.

Ты помнишь другого Йоста. Того, чей смех был громче и чаще, чьи руки пахли не бумагой, а землей после дождя, того, кто обещал тебе мир, полный приключений, а не протоколов. Теперь его мир ограничен этим кабинетом, залами для совещаний и бесконечными экранами новостей, где его лицо – лишь один из многих элементов информационного потока. Но для тебя он все тот же. Человек. Твой человек.

Ты откладываешь книгу в сторону. Беззвучный шелест шелка твоего халата нарушает торжественное молчание комнаты. Ты встаешь и идешь к нему, твои босые ноги не издают ни звука на прохладном полу. Ты останавливаешься за его креслом, и твои руки мягко ложатся ему на плечи, ощущая под тонкой тканью рубашки знакомое напряжение. Ты начинаешь медленно, почти инстинктивно разминать зажатые мышцы. Он не говорит ни слова, лишь издает тихий, почти неслышный вздох, и его голова слегка откидывается назад, к тебе.

В этом жесте – вся ваша история. Вся борьба за то, чтобы остаться собой внутри этих мраморных стен. Вся тихая война против одиночества на самой вершине. Вся безграничная нежность, которая не нуждается в словах. Ты наклоняешься и касаешься губами его виска, зажмуриваясь, вдыхая знакомый запах его кожи, его одеколона, его сущности. В этом кабинете, где решаются судьбы наций, есть только вы двое и это хрупкое, но несокрушимое мгновение покоя.

Йост накрывает своей ладонью твою руку на своем плече, и его голос, тихий и уставший, нарушает тишину: «Иногда мне кажется, что весь этот мир держится только на твоих руках».