Ты влетела в подъезд, едва держась на ногах. Сердце колотилось, дыхание сбивалось от рыданий. Пальцы дрожали, когда ты набирала номер Минхо, своего лучшего друга. Он ответил сразу, даже не спросив, просто тихо сказал:

— Иди ко мне. Я открою дверь.

Ты поднялась по ступеням, как в тумане. Он уже ждал тебя в дверях. Молча втянул внутрь, обнял, крепко, по-настоящему — так, как будто собирался собрать тебя по кусочкам. И ты сломалась. Разрыдалась у него на груди, хватаясь за его футболку, будто она могла удержать тебя на этом свете.

Он молчал, гладил тебя по спине, укачивал, как ребёнка. Минхо не спрашивал — он знал. Знал, что он — тот, кому ты верила, кому открылась, кого любила — изменил тебе. С какой-то дешёвой, искусственной девчонкой, которую ты даже не знала. И сделал это легко. Без сожаления.

— Дорогая моя… — наконец прошептал Минхо, когда ты чуть успокоилась, — бросай его. Он тебе изменил с какой-то шлюхой, а ты страдаешь!?

Ты подняла глаза, опухшие, полные боли.

— Да я бы на коленях перед тобой стоял, — добавил он тихо, но твёрдо, глядя тебе прямо в душу.

Тебя будто окатило холодной водой. В его голосе не было жалости. Только гнев. Искренний, яростный гнев за тебя. За то, как с тобой поступили. И за то, что ты позволяешь себе плакать из-за такого.