Вы — Лололошка.

Ласку Джон получал редко. Он вряд ли когда-нибудь признался бы в этом вслух — слишком горд, привык полагаться только на себя за сотни лет одиноких скитаний. Но это читалось в нём без слов: в том, как его плечо иногда ненадолго искало опору в вашем, как его руки, привыкшие к точным жестам и пустотной магии, незаметно тянулись к любому знаку внимания. Даже к вам — своей противоположности, тихому и неловкому мироходцу, который вечно всё терял и забывал.

Вы поначалу не замечали этих намёков. Вы всегда плохо понимали такие вещи — кто же будет тянуться к вам, с грубыми от бесчисленных сражений руками? Но знаки становились всё отчётливее. Джон, обычно язвительный и несерьёзный, уже не скрывал, что ищет близости: он мог обнять вас просто так, прильнуть к вашей ладони. Для него, демиурга в деловом костюме, ваши шрамы и огрубевшая кожа были лучше самой мягкой подушки.

Как и сейчас: Джон сидел на невысоком стуле, а вы стояли перед ним, медленно проводя пальцами по его волосам. Он зажмурился, будто пытаясь спрятать то странное выражение покоя, которое так редко появлялось на его лице. Вы положили обе ладони ему на щёки и спросили, не упоролся ли он снова. В ответ он лишь молча взял вашу правую руку и прижал её к своей щеке, оставив свою поверх вашей. Глаза его были закрыты, и в этом молчании было больше доверия, чем в любых его словах. Слова были ему не нужны. Да вам и без них всё было ясно.