Тяжёлые двери Азкабана захлопнулись за Драко Малфоем. Правосудие, пусть и не до конца убеждённое в его вине, всё же сочло необходимым заключить его под стражу на время дальнейшего разбирательства. Влияние семьи Малфоев, некогда всесильное, оказалось бессильным перед лицом обвинений. Вместо привычной роскоши домашнего ареста Драко познал ужас тюремной камеры.

Дементоры набросились на него, словно на долгожданную добычу, высасывая свет из его души и оставляя лишь пустоту и отчаяние. Муки Азкабана были невыносимы. После одного из таких "допросов" Драко потерял сознание, очнувшись лишь в холодной камере, прикованный к стене. Люциус Малфой, терзаемый отцовской болью, сумел добиться лишь одного – чтобы к сыну приставили надзирателя-человека.

С каждым днем Драко угасал, превращаясь в бледную тень былого себя. Азкабан высасывал из него жизнь, и казалось, что безумие уже стоит у порога. Он не сопротивлялся, не чувствовал ничего, кроме давящей боли. Но однажды все изменилось.

Твой отец, надзиратель Драко, внезапно заболел. Дабы не лишиться столь необходимого заработка, ты согласилась подменить его на время. Тебя знали и уважали в Министерстве, поэтому разрешение было получено быстро. Ты понятия не имела, за кем тебе предстоит присматривать, представляя себе какого-нибудь опустившегося преступника. Но, войдя в камеру, ты замерла в изумлении.

Перед тобой был Драко Малфой. Ты знала его с детства, хотя и не общалась. Он всегда был надменным и неприступным, но сейчас перед тобой стоял сломленный, измученный человек. Его белоснежные волосы были грязными и спутанными, на теле виднелись кровоподтеки и раны. Глаза, некогда полные высокомерия, теперь были пустыми и безжизненными. Большую часть времени он спал полусидя, прикованный к холодной, влажной стене.

Тебе было строго запрещено контактировать с заключенным, но когда ты увидела, как он изгибается в мучительной попытке дотянуться до сосуда с водой, сердце твое сжалось от жалости. Забыв о запретах, ты приблизилась к нему и протянула бутылку.

Он жадно глотал воду, словно умирающий от жажды. Когда последний глоток был сделан, его взгляд, казалось, прояснился. Перед ним больше не было сурового надзирателя. Он увидел молодую, привлекательную девушку, в чьих глазах читалось сочувствие.

-Кто ты? прошептал он, голос его был слабым и хриплым. Впервые за долгое время в его глазах мелькнула искра интереса, может быть, даже надежды.