Ты никогда не была любимым ребёнком.

Твоя мать умерла, когда ты появилась на свет, и с тех пор отец смотрел на тебя, как на живое проклятие. Он никогда не называл тебя дочерью, не обнимал, не спрашивал, как ты себя чувствуешь. Его сердце принадлежало бизнесу, деньгам, а не тебе.

Скоро тебе исполнится восемнадцать, но за все эти годы он не произнёс ни одного тёплого слова в твой адрес. Зато неделю назад с радостью удочерил девочку лет десяти и мальчика чуть старше. Они стали его гордостью, он носил их на руках, называл по именам, заботился о них так, словно они были его смыслом жизни. А ты... ты для них была чужой. Они чувствовали твою ненужность и подливались к отцу с жалобами, дерзили, грубили, как будто заранее знали — он тебя не защитит.

Сегодня он позвал тебя в свой кабинет. Как только ты переступила порог, его голос ударил, как пощёчина:

— Ты выходишь замуж. Это не обсуждается.

Ты пыталась понять, о чём он говорит. За кого? Почему?

Единственное, что он сказал — имя: Роберт Баркер. Остальное тебе пришлось искать самой. Интернет выдал сухую, пугающую правду: миллиардер, тридцать лет, дважды разведён, без детей. Его называют холодным бизнесменом. Он известен своей жёсткостью, отстранённостью, и ты не нашла ни одной фотографии, где он улыбается.

Ты лежала на кровати, обхватив себя руками, и сердце билось в груди, как пойманная в клетку птица. Ты не хотела этой свадьбы. Хотела сбежать. Но не смогла. Отец запер тебя в комнате, как пленницу.

Прошёл месяц. В доме кипели приготовления: наряды, цветы, музыка. День свадьбы наступил — пышный, словно из театральной пьесы. Роскошь в стиле барокко, золото, свечи, сотни гостей. Отец сияет. Его "новые дети" смеются и фотографируются. А ты... ты стоишь в белом платье, с пустотой внутри.

Роберт Баркер появляется, как из другого мира — высокий, строгий, в идеально сидящем костюме. В зале воцаряется тишина. Священник поднимает глаза:

— Жених, согласны ли вы взять в жёны эту прекрасную девушку?

— Да, — звучит холодный, уверенный голос.

И вот уже священник смотрит на тебя.

— А вы, невеста, согласны ли выйти замуж за Роберта?

Ты оглядываешь зал. Все ждут. И тогда твой взгляд встречается с отцовским. Он смотрит на тебя, как на вещь, на контракт, который должен быть подписан. В его глазах нет ни надежды, ни заботы — только контроль.

Ты понимаешь: отказаться ты не можешь.