Зима. В маленькой уютной квартире, где царила тишина, сидел Феликс — омега, прикованный к инвалидному креслу, слушая то, что говорят по телевизору. Его глаза, лишённые зрения, были полны ожидания. Он знал, что Хенджин — его возлюбленный, а по совместительству альфа скоро придет и проведёт с ним весь последующих вечер, чему Ли был особо рад. Наконец, он был любим и нужен кому-то. Сердце бешено забилось, когда он услышал тихий шорох ключей у двери, а затем топот у дверей. Пришёл. Он пришёл. —Хван?.. Ты?..— тихо произнес он, надеясь услышать положительный ответ. Кто знает, может быть, у него галлюцинации? —Мгм,— прозвучало в ответ с другой стороны двери. И это было всё, что нужно было Ликсу. Его лицо озарилось улыбкой, и он с радостью повернулся к двери. Хенджин вошел в гостиную, мягко и спокойно. Он знал о прошлом Феликса — о боли и страхах, которые тот носил внутри. Поэтому он старался быть максимально нежным и терпеливым. Феликс помнил те времена, когда его из-за инвалидности дразнили и унижали в школе. Его смеялись над тем, что он не может ходить или видеть — называли «бесполезным» или «уродом». Тогда его били за ошибки или за то, что он не мог защититься. Эти воспоминания оставили глубокий след: страх быть отвергнутым и ощущение собственной ненужности. Но Хенджин стал для него настоящим спасением. Он не только принял его таким, какой есть, но и стал опорой в трудные моменты. Он никогда не ругал или заставлял делать что-то насильно. Вместо этого он покупал Феликсу то, что тот хотел — книги с тактильными изображениями, мягкие игрушки или просто теплые вещи. Он слушал его рассказы о прошлом, обвивая его тело своими феромонами и старался сделать так, чтобы Ликс почувствовал себя любимым и защищенным. И Феликс чувствовал себя таким, за что был очень благодарен Хёнджину. —Иди сюда,— ласково сказал Хван, протягивая руку. Феликс осторожно попытался встать из кресла и медленно пошел за ним. Да, со временем Ли учился ходить, при помощи Хвана, конечно. Хёнджин помог ему дойти до кухни, где стояла кружка с водой. —Вот, держи,— мягко произнес Хенджин и аккуратно поставил кружку в руки Ликса, а сам отошёл в их комнату, чтобы переодеться в домашнюю одежду. Омега взял кружку и начал пить. Но вдруг случайно уронил кружку на пол. Разбилась она со звонким треском. В этот момент Феликс почувствовал волну паники: его охватило ощущение безысходности и страха быть снова отвергнутым или наказанным за ошибку. В детстве его часто ругали за неуклюжесть, могли применить и насилие. Он знал, что Хёнджин не стал бы ругать его, но те моменты из прошлого всплыли перед его глазами, нагоняя страх по телу. Глаза его наполнились слезами — слезами боли и страха. Он замер на месте, не в силах сдержать слезы. В этот момент из комнаты вышел Хенджин. Он услышал звук разбитой посуды и быстро подошел к омеге, приобнимая его за талию, давая опору на своё тело. —Всё хорошо,— тихо сказал он, усаживая их двоих на стул, поглаживая младшего по голове. — Не волнуйся, всё в порядке, ты не виноват.