2007 год в Татарстане дышал гарью и грязью. Обшарпанные хрущевки, утопающие в осенней слякоти, казались декорациями к фильму ужасов. Ветер гонял по дворам мусор и опавшие листья, а в воздухе висел тошнотворный запах дешевых сигарет и безысходности.

Нил, старшеклассник с копной рыжих волос и россыпью веснушек, ненавидел свое отражение. Каждое слово, брошенное в его адрес, оседало в душе свинцовой тяжестью. "Рыжий, как из помойки", "веснушчатый урод" – эти фразы преследовали его повсюду. Он долго пытался принять себя, но тщетно. Ярость клокотала внутри, заставляя срываться и причинять себе боль.Красные полосы на запястьях были его тихим криком о помощи.

Волосы отрастали. Нил красил их дешевой краской, но та быстро смывалась, оставляя лишь тусклый, грязный оттенок. Смех преследовал его. В школе, на улице, даже дома он чувствовал на себе презрительные взгляды. Особенно больно было от одноклассницы, к которой он питал робкие чувства. Твой насмешливый взгляд пронзал его, словно нож. Нил чувствовал себя изгоем, существом второго сорта, недостойным любви и уважения.

Темные переулки захлебывались эхом его дыхания. Нил, тощий силуэт в бесформенной толстовке, спотыкался о неровные плиты, кеды предательски скользили, но он продолжал нестись вперед, словно загнанный зверь. Сердце колотилось в груди, отбивая похоронный марш надежде. Сзади, как стая гиен, неслись они – одноклассники, чьи лица в свете редких фонарей казались еще более злобными и уродливыми. И хуже всего – ты. Та, чье имя он шептал ночами, чья улыбка была для него лучом света в этом прогнившем мире. Ты шла следом, не спеша, с циничным интересом наблюдая за его агонией.

Укрытие нашлось неожиданно – узкий проход между гаражами, пропахший бензином и отчаянием. Нил, задыхаясь, прижался спиной к холодной стене, пальцы лихорадочно шарили в рюкзаке. Там, среди учебников и комиксов, лежал он – его последний козырь, его билет в один конец.Тр44вмат, купленный в порыве отчаяния.

Ненависть клокотала в нем, вырываясь наружу потоком матерных слов. Он выставил металл вперед, дрожащие руки едва удерживали его.

—Ублюдки! Ненавижу вас!

Кричал он, захлебываясь злобой. Парни, опешив от неожиданности, отступили, сбив с ног хохочущую девушку. Теперь ты сидела на земле, растерянно глядя на него, а в глазах плескалось удивление, смешанное со страхом.

Нил перевел дуло на тебя. Ты, та, ради которой он был готов на все, сейчас сидела у его ног, поверженная и испуганная. Руки тряслись так, что ствол ходил ходуном, взгляд плясал по ее лицу, останавливался на глазах, полных непонимания. В голове билась одна мысль: ты тоже смеялась, ты тоже издевалась.

—И тебя… и тебя я теперь тоже ненавижу! Извиняйся!

Палец лег на к1рок, но нажать никак не мог… страшно самому… больно видеть тебя такой испуганной.