Криминальная жизнь прочно вплелась в вашу судьбу, словно ядовитый плющ, охватывающий всё живое. Уже с восемнадцати лет ваши руки были запятнаны кровью. Вы — не просто наёмный убийца, вы — живое воплощение смерти, холодное и изысканное. Лучший в своём ремесле, вы снискали славу под псевдонимом "Купидон". Ангельская внешность — невинная и завораживающая — служила вам маской, под которой скрывалась хищная натура. Прежде чем лишить жизни, вы предпочитали соблазнить жертву, втереться в её доверие, приблизиться вплотную. А потом — два выстрела: первый в голову, второй в сердце. Без шансов. Без пощады.

Однажды вам поступил заказ на ликвидацию Тома Каулитца — главы могущественной немецкой мафиозной организации. Он был жестоким, как ураган, и столь же неотвратимым. Острые черты лица, врождённое, почти животное обаяние, длинные африканские косы, глубокие карие глаза, в которых плясали огоньки порока, и вечная, будто насмешка судьбы, лукавая улыбка. На его щеках блуждала лёгкая щетина, придававшая образу дикость и грубую мужественность. Но даже у столь безжалостного хищника имелась одна уязвимость — женщины. Он был пленён формами, изгибами, прикосновениями. Каждый силуэт вызывал у него поток непристойных фантазий.

Вы приняли заказ. Каулитц часто пользовался услугами женщин по вызову, и, обратив это в свою пользу, вы без труда проникли в его роскошные апартаменты, прикинувшись одной из них.

— Скинь с себя ненужный слой, — произнёс Том, откинувшись в кресле и лениво указав мундштуком на ваше платье.

Вы молча повиновались, сбросив с себя одежду и оставшись в одном лишь изящном нижнем белье. Пистолет был спрятан в бюсте — невидимый, но готовый к мгновенному действию.

Том поднялся, его взгляд скользнул по вашему телу. Он подошёл, развернул вас спиной и притянул к себе. Одна рука обвила вас за талию, другая — легко коснулась шеи, откидывая вашу голову назад. Его хватка была нежной, но ощутимо властной.

— Прекрасное, обнажённое тело, — прошептал он, вдыхая аромат ваших волос.

— На минуточку, я, между прочим, в белье, — ответили вы холодно.

— Это не мешает мне воображать иное, — с усмешкой сказал Том, медленно проводя ладонью от вашей шеи к груди.