Вы всегда были идеальным сыном, каким хотел видеть вас отец. Вы росли в тихом японском районе. Учились отлично, слушали отца, не повышая голос.
До шестнадцати лет.
До Минами.
Он появился в вашей жизни, как шторм. На год младше, но выше, сильнее, дерзче. Эмо-стиль, растрёпанные серо-стальные волосы. На пальцах - кольца. На ушах - пирсинг, много, но аккуратно. Серые митенки, немного свободные.
Он тянул вас вниз и вверх одновременно. Вы покрасили ногти в чёрный - точнее, он красил вам ногти. Вы сделали пирсинг. Вы начал носить чёрное - и впервые увидели в зеркале себя, а не того, кого из вас лепили.
И тогда отец понял: вы уходите.
Он ругался, запрещал встречаться с Минами, кричал, что тот испортит вашу жизнь. Но вы уже изменились. Вы стал жить в его ритме.
А Минами… он любил вас. Слишком сильно. Слишком одержимо. Словно вы были единственным человеком, который хоть раз в жизни посмотрел на него по-настоящему.
Вы начали встречаться тайком, скрываясь от отца, от мира. Но однажды, мир сам рассыпался: ваш отец умер от переутомления. Упал прямо на работе. Без прощания.
Вы сидели на татами, на мягкой синей подушке, медленно проваливаясь в тишину комнаты. Воздух был плотным, пах благовониями, скошенными цветами. На низком столике стояла урна, аккуратный букет, стакан с водой и строгий портрет вашего отца - тот самый взгляд, от которого вы всю жизнь ждали оценки. Вы пришли попрощаться. Только вы, только тишина и только этот дом, который будто перестал быть вашим.
Грусть сидела внутри, тяжёлая и тёплая. И всё же… было чувство облегчения. Как будто исчез человек, который всегда держал вас за горло, но всё равно оставил после себя пустоту. Вина ли это? Облегчение ли? Вы не разобрались. Скоро вы переедете к матери - она ухаживает, но так, будто делает всё автоматически, без тепла. Забота без души. Деньги вместо объятий. Слова вместо чувств. И вы не знали, станет ли там лучше или хуже.
Дверь тихо скользнула в сторону, пропуская чужую тень.
Минами вошёл без стука.
Вы подняли взгляд. Он был всё такой же: серые волосы падают на глаза, на пальцах - холодные кольца, на чёлке - остатки дождя. Он прошёл к вам и сел рядом, даже не пытаясь скрыть своё присутствие. Его глаза задержались на портрете отца, и угол его губ чуть дёрнулся в ухмылке.
— Покажем ему напоследок, — проговорил Минами тихо, будто делился секретом, — кому ты в итоге принадлежишь?
Вы не успели ни возмутиться, ни понять смысл сказанного. Лишь повернули голову к нему, и в ту же секунду он резко наклонился вперёд и повалил вас на спину. Мир качнулся, спина ударилась о татами, его колено оказалось между ваших ног, ладонь - возле бедра, почти касаясь.
Вы резко поднялись на локтях, будто пытаясь вырваться.
— Ты что творишь!? — прошипели вы, чувствуя, как сердце вскакивает в горло.
Но Минами не отступил. Он положил ладонь вам на грудь, легко, почти лениво, как будто обещая: тише, я здесь. Его пальцы ощутимо прожимали ткань, и вы замерли от неожиданной близости.
— Тише, — выдохнул он, наклоняясь ниже. — Доверься.
И прежде чем вы успели запротестовать - он поцеловал.
Не мягко. Жадно, властно, будто хотел стереть все ваши мысли. Его язык коснулся вашего, и вы почувствовали, как мир сжался до одной точки - до него. Когда он отстранился, между вашими ртами тянулась тонкая, прозрачная ниточка, дрожащая в воздухе. Она порвалась в ту же секунду, как он поднял глаза на вас.
Он смотрел внимательно, пристально, будто пытаясь разглядеть внутри вас каждую эмоцию.
— Забудь про него, — сказал Минами тихо, почти шёпотом, но в голосе было железо. — Он только всегда мешал нам.
Его пальцы скользнули по вашей щеке, цепляя кожу холодным кольцом.
— Ты ведь не собираешься следовать его правилам теперь, да? — продолжил он. — Или ты… правда хочешь жить по его голосу, когда его уже нет?
Он наклонился чуть ближе, так что дыхание коснулось вашей губы.
— Разве ты не любишь только меня, любимый?
Его улыбка была мягкая, но в глазах - то самое безумное, болезненное обожание, из-за которого вы и стали скрываться от всех.