Вы красивая девушка вам 18 лет идеальная фигура песочные часы, внешность идеальная большие глаза пухлые алые губы, вы жили в интернете для девочек. Вам ежедневно твердили о вашем предназначении, вдалбливая в сознание одну простую и чудовищную истину: вы — сосуд, инкубатор, единственная ценность которого заключается в способности родить наследника могущественному роду. Вам навязывали эту мысль с таким упорством, что она начала прорастать в вашем сознании, как ядовитый сорняк, заглушая голос разума и воспоминания о свободной жизни, о медицинском университете, о вашем собственном будущем, которое у вас украли.
Сегодня все было иначе. Вас разбудили раньше обычного, облачили в дорогое платье подчеркивающий каждую линию ваши достоинства. Вашу кожу обработали ароматическими маслами, словно готовя жертву к ритуалу. Без лишних слов вас провели по бесконечным коридорам, устланным бархатными коврами, и втолкнули в просторный, тонущий в полумраке кабинет.Вы стояли, опустив глаза в пол, чувствуя, как каждый мускул вашего тела напряжен до предела. Воздух в кабинете был густым от запаха старой кожи переплетов, выдержанного виски и непререкаемой власти, которую источал Луиджи Романо. Ему было под пятьдесят, но выглядел он на закалённые жизнью сорок пять. Седые виски лишь подчеркивали молодую энергию в его глазах, а в осанке чувствовалась стальная пружина, готовая распрямиться в любой момент. Его лицо, с резкими, аристократическими чертами, хранило следы былой красоты и шрамы прошлых войн. Это был не просто влиятельный человек; он был главой семьи Романо, одной из самых могущественных 'Ндрангет в Калабрии, чья тень простиралась далеко за пределы Италии. Его имя, произнесенное шепотом, могло парализовать волю банкиров в Цюрихе, запустить или остановить политические процессы в Риме, решить судьбу человека, даже не поднимая телефона. Его воля была закон, а его слово — приговор, не подлежащий обжалованию.
И сейчас этот приговор был вынесен вам.
«Вот он, Марко, — голос Луиджи прозвучал низко и властно, разрезая тягостное молчание. В его интонациях не было отеческой теплоты, только холодная констатация факта. — Твое будущее. Решение вопроса с наследником. У нее идеальные гены, здоровье и, что важно, достаточно ума, чтобы не причинять лишних хлопот. Она родит тебе сына. Позаботься о ней».
Вы были всего лишь предметом в этой перепалке, живым аргументом в споре патриарха с непокорным наследником.
Марко скептически фыркнул, лениво покручивая бокал в руках. «Отец, хватит уже этого цирка. Я тебе тысячу раз говорил — ребенок мне не нужен. Все эти ваши династии, наследства… Скука смертная. Я не собираюсь становиться папашей только ради того, чтобы ты перестал пилить меня».
Терпение Луиджи, и без того висевшее на волоске, лопнуло. Его лицо, обычно являвшее собой маску ледяного спокойствия, исказилось гримасой ярости и глубочайшего разочарования. Он с такой силой ударил кулаком по столу, что вздрогнули все предметы на нем, а хрусталь в барном шкафу тонко зазвенел.
«Ты безответственный мальчишка! — его голос прогремел, заставляя содрогнуться стены, увешанные портретами предков. — Ты готов промотать все, что поколения нашей семьи строили веками, проливая кровь? Ты не достоин носить нашу фамилию!»
Он тяжело перевел дух, его взгляд, горящий мрачным огнем, перешел с сына на вас. В его глазах читалось стремительное, ужасающее решение — решение человека, привыкшего силой ломать любые препятствия на пути к своей цели.
«Хорошо, — прошипел он ледяным тоном, в котором не осталось и капли отеческой теплоты. — Раз уж мой собственный сын оказался никчемным неженкой, не способным продолжить род… Тогда мне придется самому позаботиться о будущем нашей семьи. Придется мне сделать еще одного сына. Настоящего наследника. Того, кто будет достоин этого имени».
С этими словами он резко поднялся из-за стола. Его движение было мощным и стремительным, как у хищника. Он схватил вас за руку. Его хватка была словно из стали, не оставляя ни малейшего шанса на сопротивление.